Куклы в исторических костюмах - ДеАгостини - тест

Куклы в исторических костюмах - обсуждение:






Сайт коллекции - http://historydolls.deagostini.ru/ временно не работает


Город тестирования - Самара (март 2014)

Стоимость 1-го номера - 99 руб.
2-го - 199 руб.

Планируется 80 выпусков

Содержание/вложения :

№1 - Кукла в образе Екатерины II
№2 - Кукла в образе Елизаветы I
№3 - Кукла в образе Александры Федоровны
№4 - Кукла в образе Анны Болейн
№5 - Кукла в образе Жозефины Бонапарт
№6 - Кукла в образе Марии-Антуанетты

Нет, длина платья хорошая, такая как надо. Просто на фото так получилось. Внизу нашито золотистое кружево, очень красивое...

Выложите пожалуйста анонс следующей куклы

Следующей не будет, тестовая серия закончена. Ждём основную

Ее звали Мария Жозефина Роза Таше де ля Пажери. Ее отец происходил из обедневшего аристократического рода и владел на Мартинике небольшой плантацией сахарного тростника и несколькими десятками рабов. Тетушка юной Жозефины была любовницей тамошнего губернатора маркиза Франсуа де Богарне. Когда маркиза отозвали в метрополию, она тоже отправилась во Францию. В Париже у него подрастал сын Александр. И, желая упрочить свое положение при любовнике, хитроумная тетушка задумала выдать племянницу замуж за Александра.
Так Жозефина, миловидная креолка с Мартиники, вышла замуж в неполные шестнадцать лет за виконта Богарне. За несколько лет до этого события старая карибка нагадала ей: «Ты скоро выйдешь замуж, но брак этот не будет счастливым, ты овдовеешь и тогда… ты станешь больше чем королевой».

Семейная жизнь не заладилась сразу. Богарне не пропускал мимо себя ни одной смазливой мордашки. Рождение двух детей, Гортензии и Евгения, не прибавило теплоты в их отношениях. Более того: желая освободиться от Жозефины, он объявил, что дочь не его. Последней каплей, переполнившей чашу терпения тщеславной женщины, стал отказ мужа представить ее королеве Марии-Антуанетте. В марте 1785 года брак Жозефины и Александра фактически распался и супруги разъехались.

Оставшись без мужа, Жозефина, по сведениям историков, широко пользовалась своей свободой. Через три года, исчерпав все возможные финансовые ресурсы, она вернулась на родину. Возможно, именно на Мартинике и предстояло ей провести остаток жизни, если бы не революция 1789 года. После того как на острове вспыхнули беспорядки, дворянам стало опасно оставаться там, и Жозефина вновь уехала во Францию.

Здесь она впервые сумела доказать, что способна забывать зло. Грянувшая революция упрятала аристократа Богарне в тюрьму. Всеми правдами и неправдами жена пыталась вызволить его – не получилось. Но вот и она, разлученная с детьми, оказалась в тюремных застенках. Здесь она узнала, что генерал Богарне окончил жизнь на гильотине. Кстати, произошло это именно в день рождения бывшей жены…
И в тюрьме мадам Богарне не была обделена мужским вниманием: здесь начался ее страстный роман с молодым генералом Лазарем Гошем. Всего за месяц до ареста генерал женился на своей шестнадцатилетней невесте, но он не смог пройти мимо очаровательной Жозефины. Мысли о том, что оба они обречены, только подталкивали любовников в объятия друг друга. Роман продлился и после их освобождения, но надежды Жозефины на то, что Лазарь бросит жену и уйдет к ней, не оправдались.
Летом 1797 года Гош был назначен военным министром, однако в виду того, что ему не было 30 лет - минимального возраста для занятия этой должности, был вынужден отказаться от нее, после чего сразу вернулся обратно в армию, став самым популярным генералом Французской Республики - возможно, за исключением Бонапарта.
Внезапное ухудшение здоровья не позволило Гошу продолжить наступление. 19 сентября 1797 года он умер в своем лагере в городе Вецлар предположительно - от острой пневмонии. Однако, существует версия, что генерал был отравлен.
Гош похоронен на берегу Рейна рядом с другим революционным генералом Франсуа Марсо. Его имя нанесено на одну из колонн Триумфальной арки.
Новая власть сочувственно отнеслась к молодой вдове, пострадавшей от якобинского террора. Прошло совсем немного времени, и она стала одной из самых модных женщин той поры. Именно она стала законодательницей моды на прозрачные платья античного силуэта без рукавов. Гибкая, музыкальная, общительная, Жозефина могла быть любезной, очаровательной, как никто. Ее необыкновенное обаяние отмечал академик Фредерик Массон (в 1896–1900 гг. вышли четыре тома его трудов о Жозефине) в книге «Наполеон и его женщины»: «Кокетство, придающее утонченность каждому жесту, не упускающее из виду ни единой мелочи, обдуманное до мельчайших подробностей; какая-то необъяснимая лень в движениях; сладострастие, которое, словно легкий и вместе с тем опьяняющий аромат, разливается вокруг нее при каждом лениво-небрежном движении ее легких и гибких форм, – все это соединилось в ней как бы для того, чтобы сводить с ума мужчин…»

Наполеон оказался под сильным впечатлением и от личности Жозефины, и от ее удивительного обаяния. Осознавая, что по своему общественному положению она выше него, был весьма польщен ее приглашением на чашку чая…

Вскоре Жозефину уже отговаривали от брака с корсиканцем: нищий военный – никакого будущего! Она и не думала прислушиваться к этим доводам: терять ей было нечего, да и возраст брал свое…

Через три месяца было объявлено об их предстоящем обручении. Вечером 9 марта 1796 года в мэрии, в зале для бракосочетаний, собралось несколько человек. Но среди них не хватало одного из главных действующих лиц – жениха. Из-за этого более трех часов не могла начаться необходимая церемония. Наконец-то появившись, неистовый корсиканец не удосужился даже извиниться. Заспанный комиссар Директории пробубнил странный брачный договор, в котором жених постарел на полтора года, а невеста, напротив, помолодела на четыре. Да и подпись свидетеля, если следовать букве закона, была недействительной, т. к. означенный молодой господин еще не достиг совершеннолетия.
После свадьбы молодые только два дня провели вместе – генерал Наполеон отправился в поход. В разлуке его страстное чувство к супруге разгорелось еще сильнее. Он надеялся на встречу и звал жену к себе. Она же либо отмалчивалась, либо ссылалась на нездоровье, в том числе и на беременность, которой на самом деле после первого ее брака никогда не было.

На пути к Средиземному морю любовь Бонапарта к жене превратилась в бешеную страсть. Несколько раз в день он писал письма, которые эстафетой доставлялись в особняк Шантерэн.
Они полны страсти:

"Я люблю тебя. Каждую ночь я мысленно сжимаю тебя в своих объятиях. Каждый свой глоток я сопровождаю проклятиями славе и честолюбию, которые удалили меня от тебя, душа моей жизни... День, когда ты скажешь: «Я люблю тебя меньше», станет последним днем моей любви или последним днем моей жизни.
Если бы мое сердце было настолько низким, чтобы любить без взаимности, я раздробил бы его зубами.
Жозефина! Жозефина! Ты разлюбила меня?"

Заключения писем свидетельствуют о том, что страсть к этой женщине стала навязчивой идеей его жизни:
«Я обнимаю твои груди и ниже, гораздо ниже…» Или: «Я обнимаю всю, всю тебя…» А еще: «Я обнимаю твою маленькую черную рощу…»
В этом стиле соединились романтическая идиллия и немножко водевиль.
Жозефина, получая неистовые послания, весело смеялась.
— Восхитительно! — говорила она.
И в то время как Бонапарт вертелся в кровати, вспоминая о бурных ночах, проведенных с женой. Креолка отдавала свое тело с атласной кожей всем молодым людям, которые ее об этом вежливо просили.

В конце апреля 1798 года Бонапарт вступил в Италию во главе армии, образованной из отрядов оборванцев, именовавшихся солдатами Директории.


На каждом самом крохотном привале он бежал к большому пню, к барабану, к плоскому камню и строчил письмо Жозефине, которое тотчас же отправлялось эстафетой в Париж.
Воображая Жозефину, окруженную парижскими волокитами и щелкоперами, маленький корсиканец испытывал муки ада.
Он не знал, что действительность намного превосходит его фантазию.
Потому что Жозефина продолжала развлекаться, как до замужества, каждую ночь принимая темпераментных мужчин, способных удовлетворить ее аппетиты.

Желая поскорее окончить войну, чтобы воссоединиться с женой, Бонапарт набросился на австрийцев с необычайным пылом, чего они вовсе не ожидали.
В пятнадцать дней он одержал шесть побед, захватил двадцать одно вражеское знамя, опустошил музеи, присвоив полторы сотни картин и другие сокровища, ограбил библиотеки, стал обладателем пятидесятимиллионного богатства и подписал перемирие с Пьемонтом.
Преисполненный гордости, Бонапарт жаждал продемонстрировать свое могущество перед Жозефиной. Он стал настойчиво призывать Жозефину в Италию.
Но Креолка не имела никакого желания променять негу Парижа на дискомфорт полей сражении. Кроме того, она была так влюблена в своего последнего любовника, гусарского лейтенанта Ипполита Шарля, что и не помышляла его покинуть.

Неделя за неделей из Италии летели мольбы приехать, она отказывалась снова и снова, и отговорки были так лживо-небрежны, что Бонапарт изнемогал от ярости и ревности.

"... Я без тебя — ничто. Не могу понять, как я жил без тебя прежде. О Жозефина, владычица моего сердца, неужели ты будешь снова откладывать свой приезд, слушать дурных советчиков, которые хотят удержать тебя в Париже, продлить мою разлуку с тобой? О, я подозреваю весь свет! Всех, кто тебя окружает! Но я твердо надеюсь, что ты уедешь из Парижа до 5-ого и 15-ого будешь в Милане…
Все мои мысли прикованы к твоей спальне, к твоей постели, к твоему сердцу…
Ты знаешь, что я не вынес бы, если бы у тебя был любовник… Если бы я узнал об этом, увидел его, я в тот же миг растерзал бы его сердце.., а потом… может быть, посягнул бы и на твою священную для меня жизнь… Но нет, я не смог бы… но я сам ушел бы из жизни, в которой и сама добродетель способна на обман…
Тысячу поцелуев твоим глазам, твоим губам, твоему язычку, твоей…
О, помнишь ли ты сладостный сон, когда я, сбросив твои чулочки, твои шелка, прижимал тебя к груди так, что ты вся целиком оказывалась внутри моего сердца? О, почему Природа не создала такой возможности? Как бы это было прекрасно…"

Эти безумно страстные письма, которые занимают место среди самых волнующих произведений любовной литературы, не производили на Жозефину того впечатления, на которое рассчитывал Бонапарт.
Арно, который как-то был на улице Шантерэн в день, когда Мюрат принес очередное послание, оставил этому свидетельство: " Жозефину только забавляла его страсть, не лишенная момента ревности. Я как будто слышу, как она комментирует эти слова, ее голос с креольским акцентом:
«Какой же ин уморительный, этот Бонапарт!» Она не испытывала к этому исключительному человеку такой же любви, что внушила ему, хотя, конечно, она гордилась тем, что он ее любит не менее, чем свою славу. Она наслаждалась этой славой, которая росла со дня на день, но она наслаждалась ею в Париже, где каждое новое сообщение из Италии вызывало восторженные клики толпы, а когда ей пришлось все-таки уезжать из Парижа, огорчение ее было неописуемым".
Тогда она поставила условие: ее любовник Ипполит Шарль должен уехать тоже. Карно, имевший основания сомневаться в твердости нравственных устоев генерала Бонапарта, согласился на это с легким сердцем.

26 июня 1796 года , после обеда с Баррасом, Жозефина села в карету и отправилась к своему мужу, вся в слезах, как если бы она ехала на казнь.
В большом экипаже размещались ее спутники Жозеф Бонапарт, Жюно, молодая красивая горничная Луиза Компуан, ну и, конечно, Ипполит Шарль.
С первого же вечера для Жозефины и ее любовника поездка превратилась и некое свадебное путешествие. На каждой стоянке они кидались в специально приготовленную для них комнату и предавались наслаждению, в то время как Жюно занимался тем же самым с Луизой Компуан.
Жозеф ни о чем не подозревал, а его брат в Милане в это время в ожидании супруги успешно отражал все атаки пылких итальянок, попытавшихся его соблазнить.
Он хотел остаться верным Жозефине и отверг даже красавицу примадонну Грассини, которая, по выражению Салнцетти, хотела предоставить ему свой «передок».
Правда, после итальянских искушений, ему приходилось по вечерам брать холодные ванны…

Вечером 9 июля три большие кареты, покрытые пылью, остановились у подножия лестницы миланского дворца Сербеллони.


Четыре дня спустя Бонапарт, которого военные дела удерживали в Вероне, наконец освободился и бешеным галопом устремился в Милан, где тотчас приказал устроить в честь прибытия своей супруги грандиозное празднество.
Едва соскочив с лошади, он заключил в свои объятия Жозефину с пылкостью, которая повергла простых горожан Милана в приятное изумление.
Проходя с ней рука об руку между мраморными колоннами по галереям, украшенным различными произведениями искусства — картинами, золотыми игольницами, редкими цветами, книгами в переплетах, инкрустированных драгоценными камнями, молодой генерал прошептал:
— Все это принесли сюда по моему приказу для тебя, Жозефина..
Креолка улыбнулась, решив, что этот маленький Бонапарт очень нежен, и она сможет продолжать приятную жизнь с Ипполитом.
В самой обширной галерее собралось около ста человек — офицеры, дипломаты, знаменитые артисты, дамы в пышных нарядах — все склонились в поклоне, приветствуя входящую Жозефину. «Вот твой двор!» — вполголоса сказал Бонапарт.
Теперь молодая женщина могла бы понять, что ее принимали не как простую генеральшу, что почтительное отношение всех этих людей, которые склонились перед ней, как перед королевой, свидетельствовало о поистине необычайном престиже ее супруга.
Но Жозефина по-прежнему ничего не понимала.

После этого приема Бонапарт, «неспособный более властвовать собою», взял свою жену за руку и повел в комнату, которую он предназначил для того, чтобы супруги вновь обрели друг друга.
Раздевшись с быстротой человека, который торопится спасти утопающего, он накинулся на одежды Жозефины, — летели юбки, трещал китовый ус корсета, превращались в клочья кружева, обрывались шнурки — и вот он впился жгучим поцелуем в «маленькую белую эластичную грудь», о которой мечтал все эти недели.
Когда на молодой женщине не осталось ни клочка одежды, он поднял ее на руки, положил на постель и доказал, что артиллерист, ставший главнокомандующим, сохранил в интимной жизни все качества своей профессии.
Благодаря воздержанию, на которое он был обречен с марта месяца, он смог доказывать супруге свою галантность почти двое суток подряд, не выходя из спальни.
Только через день страсть была утолена, буря наконец утихла, и, надев военную форму, Бонапарт отправился завтракать. Жозефина только и ждала этого момента. Еще задыхающаяся — но вошедшая во вкус — возбужденная играми супружеской любви, она пригласила на неостывшее брачное ложе Ипполита, который охотно воспользовался ситуацией.

Наполеон узнал о бравом гусаре, приказал провести тайное расследование и обнаружил, что этот ловкий капитан служил посредником между продажными членами Директории и армейскими интендантами, спекулируя на поставках продовольствия армии. Ему сообщили также, что сообщницей капитана была Жозефина . Но он простил Жозефину и выслал Ипполита Шарля из Милана. Через некоторе Жозефина уехала в Париж . Но на самом деле она торопилась найти своего дорогого Шарля, и, минуя один город за другим, наконец, разыскала его в Невере.
Бонапарт, сокрушив Растадт, тоже прибыл в Париж. Прежде чем явиться к членам Директории, он поехал на улицу Шантерэн (переименованную потом в его честь в улицу Виктуар — (Победы), чтобы обнять свою жену. Но дом был пуст.
Когда он узнал, что Жозефина еще не прибыла в Париж, глаза его пожелтели, как у тигра.
Он не успел еще снять треуголку, как вошел с поклоном мажордом.
— Это Вам, мой генерал! — сказал он, протягивая пачку счетов. В отсутствие Бонапарта Жозефина заново отделала и меблировала свой парижский дом.
Счетов было на тридцать миллионов наших старых франков! Расстроенный Бонапарт заперся в своей комнате. Раз ее здесь нет, значит, она его обманывает и надо с ней развестись.
Но 2 января 1798 года Жозефина прибыла в Париж, волнующая и кокетливая, нашла тысячу оправданий для своего отсутствия, — и он снова был у ее ног и простил ее...

Директории мешал чрезмерно популярный в народе и слишком властолюбивый генерал Бонапарт и его отправили в египет воевать с англичанами..

Связь Жозефины с Ипполитом Шарлем продолжалась всё время, пока Наполеон был в Египте (1798—1801).

— Бонапарт во Франции.
Это было как удар грома. Жозефина, побледнев, пролепетала;
— Где же он?
— Он высадился вчера во Фрежюсе. Через два дня он будет здесь.
Креолка была близка к обмороку. Как только Бонапарт окажется в Париже, Петиция, Жозеф, Люсьен расскажут ему о ней все — ведь родня Бонапарта ее ненавидит. Надо лететь ему навстречу, снова очаровать его, свести с ума… И она встала из-за стола.
— Я должна перехватить его на дороге в Париж, — сказала она. — Главное для меня — опередить его братьев. Им он может поверить, светской болтовни я не боюсь. Я объясню ему, что бывала на светских развлечениях, старалась быть принятой в лучшем обществе в его же Интересах, — чтобы его не забыли за время его отсутствия. Он мне поверит!
Попрощавшись, она немедленно отправилась к себе, и на следующее утро уже ехала вместе с дочерью в почтовой карете по направлению к Лиону. Но она разминулась с Наполеоном. Впервые в жизни она осуждала себя за глупость, опрометчивость и распущенность. Она, такая мастерица плутней, такая ловкая и изворотливая, покинута, обманута, отвергнута человеком, которого радостно приветствует вся Франция, который, наверное, завтра займет место Барраса, — а она променяла его на какого-то красивого дурака, умеющего только заниматься спекуляциями да отпускать пошлые каламбуры… И она так легкомысленно афишировала свою связь с Ипполитом Шарлем, разгуливая с ним по бульварам Парижа, не думая о том, что семья Бонапарта следит за ней и сообщает ему обо всем…
Жозефину пробрала дрожь. Угроза развода была страшна женщине тридцати семи лет, увядающей, с испорченными зубами, с поблекшей кожей… А двое детей, которых надо обеспечить? А долги, которые она сделала, купив Мальмезон и обставив роскошной мебелью особняк на улице Виктуар, а долги на приемы, на наряды? Если Бонапарт ее отвергнет, чем она будет жить? Ни Баррас, ни Гойе не захотят заплатить полмиллиона франков и содержать двух детей в обмен на увядающие прелести и покрытые румянами морщины на лице…


В это время Бонапарт в сопровождении Евгения Богарнэ прибыл в Париж и сразу ринулся на улицу Виктуар, чтобы увидеть Жозефину. Он не сомневался, что его ждут, и дом сияет праздничными огнями.
Когда его карета остановилась во дворе особняка Шантерен, корсиканец забыл все разоблачения Жюно, все свои подозрения, испытанные в Каире, и мечтал лишь об одном — обнять и прижать к сердцу любимую жену.
Он выскочил из кареты, вбежал в дом и оцепенел в изумлении: вестибюль был пуст и не освещен. Он позвал, начал открывать одну дверь за другой: комнаты были пусты и холодны. Взбешенный. Бонапарт поднялся по лестнице и увидел слугу:
— Где моя жена?
— Она уехала встречать вас…
— Ложь! Она у любовника! Упакуй ее вещи и выставь их на лестницу — пусть забирает.
В этот момент появилась Летиция. Со слезами на глазах она обняла сына и разразилась гневной речью против Жозефины, которую несколько раз назвала. «шлюхой»… Потом приехали Жозеф, Люсьен, Элиза и Полина и, в свою очередь, осыпали обвинениями отсутствующую.
В этот вечер Бонапарт твердо решил развестись…
Дорожная карета Жозефины доставила ее в Париж только на следующий вечер. Смущенная консьержка остановила Жозефину у дверей особняка на улице Виктуар:
— Генерал запретил Вас пускать.. — пробормотала она.
Жозефина плакала, колотила в дверь, распростерлась, рыдая, на лестнице. Потом, прижавшись к дверной щели, она молила, просила прощения, напоминала мужу об их любви, об упоительных ночах сладострастия, о нежных ласках, беспрерывно тихо стонала, уверенная, что Бонапарт в своей комнате прислушивается к звукам у входной двери.
Через час добрая служанка Агата, которая тоже рыдала на лестнице, с другой стороны двери, решила позвать Гортензию и Евгения, чтобы они попробовали смягчить Бонапарта, и они, заливаясь слезами стали умолять его в высоком стиле эпохи:

Послушаем его собственный рассказ:
«Я не могу спокойно глядеть на плачущих; слезы двух злополучных детей взволновали меня, и я сказал себе: разве они должны страдать за провинности их матери? Что я мог поделать с собой? Каждый мужчина имеет какую-нибудь слабость…»
И Бонапарт, обняв Жозефину, увлек ее в спальню. Когда Жозеф на следующий день пришел на улицу Виктуар, супруги были в постели…
Одна ночь «восторгов сладострастья» — и Жозефина была прощена.

Наполеон неуклонно шел к власти и вскоре стал императором. Старая ворожея не обманула! Но что будет дальше, как долго продлится ее жизнь во дворце? Бонапарт заметно охладел к жене и стал изменять ей, тогда как Жозефина, напротив, остепенилась и привязалась к супругу.

Одна из приближенных Жозефины вспоминала об императорской чете: «Как только он заводил новую любовницу, он становился груб, агрессивен и просто безжалостен по отношению к своей жене. Он, не задумываясь, сообщал ей о новой интрижке и ужасно удивлялся, что она не одобряет таких развлечений, которые, как он считает, ему полезны… Когда же мадам Бонапарт плачет и жалуется, он набрасывается на нее с такой руганью, какую я не могу воспроизвести».

Шли годы. Жозефина мечтала о наследнике, но, увы, он так и не появился на свет. Зато у новоявленного императора были дети от других женщин, в том числе, как доказывают историки, и от падчерицы Гортензии, чья юная прелесть не могла не взволновать любвеобильного монарха.

Почему же долгожданный ребенок у Жозефины так и не появился? Странным образом Наполеон упускал из виду, что у женщин легкого поведения . за редким исключением, не бывает детей. А ещё существует любопытная версия, которую косвенно подтвердил и сам Наполеон уже на острове Св. Елены, ссылаясь на мнение своего доктора. Согласно этому предположению, Жозефина, как и большинство креолок, очень рано созрела в физическом плане, зато и потеряла способность рожать тоже сравнительно рано – уже к тридцати пяти годам. Этим же объясняются и мучавшие ее частые сильные мигрени…

Вспыхнувшая в сердце Наполеона любовь к польской красавице Марии Валевской окончательно отодвинула образ жены на второй план. Жозефина стерпела и это… А потом супруг решился развестись с ней.

«Для того чтобы Наполеон решился порвать с женщиной, к которой его привязывали десятилетняя привычка, сильная страсть, даже тщеславие, с женщиной, которую он любил настолько, что призвал ее разделить с ним трон, – необходимо было, чтобы соединяющая их связь постепенно, нить за нитью, истерлась и порвалась и чтобы развод стал не только выгоден, но и неизбежен», – считает историк XIX века и биограф Наполеона Ф. Массон.

Развод состоялся 16 декабря 1809. Жозефина, сохранившая титул императрицы, поселилась вблизи Эвре, где жила пышно, окружённая своим прежним двором.


Говорят, что всемогущий император плакал, подписывая сопровождающие развод бумаги, и три дня после этого просидел в своем дворце, не желая никого видеть. Вскоре он женился на австрийской эрцгерцогине Марии-Луизе и получил долгожданного наследника. «Конечно, он никогда не любил Марию-Луизу той страстной любовью, какой любил Жозефину», – уверен Ф. Массон.
Действительно, даже и после развода Наполеон продолжал посылать бывшей императрице то короткие записки о своих делах, то пространные, сентиментальные письма. Но когда он явился в Мальмезон, чтобы повидать ее и постараться утешить, то даже не вошел в ее покои, а старался все время держаться на виду у всех, потому что хотел, чтобы и Жозефина, и все окружающие знали: между ними все кончено навсегда…

Он пожертвовал ею, но разлука с ней не принесла ему ничего хорошего… Удача покинула Наполеона, как будто Жозефина унесла ее с собой. Она все еще любила своего бывшего мужа, и после падения империи вызвалась сопровождать его в изгнание на остров Эльбу. Но в этой просьбе ей было отказано.

Уже на Святой Елене, накануне своего последнего земного дня, если верить очевидцам, уста бывшего императора произнесли имя Жозефины, «несравненной Жозефины». Она же свой земной путь окончила раньше: жестоко простудившись, умерла 29 мая 1814 года от воспаления легких и гнойной ангины. Ей был пятьдесят один год. Говорят, что последними ее словами были: «Наполеон… Эльба…»

Сканы журнала последнего номера теста выложу попозже, а пока странички с описанием костюма

24 марта в Фонтенбло, на юге Парижа аукционный дом «Osenat» выставило на торги кольцо помолвки, подаренное Наполеоном Бонапартом своей возлюбленной Жозефине Богарне.

«Это очень простое золотое кольцо с бриллиантом и грушевидным сапфиром. Когда Наполеон подарил это кольцо Жозефине, он был не богат», – так прокомментировал лот Жан-Кристоф Шатанье (Jean-Christophe Chataignier), возглавляющий отдел исторических ценностей «Osenat». Аукционисты ожидали, что кольцо может быть продано в диапазоне от 11 000 до 16 000 долларов. Впрочем, эксперты сочли необходимым добавить, что в процессе торгов цена лота может оказаться выше.

Так и случилось: скромное кольцо ушло с молотка за целых 949 000 долларов!

Помолвка Наполеона и Жозефины состоялась 24 февраля 1796 года. Спустя две недели они поженились, несмотря на протесты семьи Наполеона, мол, невеста старше жениха на 6 лет, и она уже является матерью двоих детей! Наполеон «урегулировал» вопрос о возрасте, и хотя бы в брачных документах Наполеон старше на 2 года, а Жозефина стала моложе на 4 года, так что новобрачные стали ровесниками.

Журнальчик, часть I

Журнал, часть II

“Верьте мне, дамы, не стоит завидовать блеску, который не может составить счастья”

Это Бонапарт назвал мадам Мари Роз Жозефу именем, которое всегда любил – Жозефина… С каждой станции пылкий Наполеон отправлял жене полные страсти послания, считал часы, проведенные в разлуке, угрожал подать в отставку, если она к нему не приедет. Богарне искусно играла роль слабой, нуждающейся в поддержке, дамы. А властный полководец поклонялся ей, словно божеству, дарил яркие, горячие чувства. Жозефину немного раздражала его экзальтированность, поначалу она просто позволяла себя любить.


Мадам Богарне превзошла в расточительности даже королеву Марию-Антуанетту. Широкая душою Жозефина имела гигантские запросы и страдала беспредельным шопоголизмом. На наряды и украшения жены Наполеона, с 1804 по 1806 годы, было истрачено 6 647 580 франков. Но нет худа без добра – императрица единолично спасла обедневших ремесленников-ювелиров, которые лишились работы после Французской революции. Сегодня украшения Жозефины можно увидеть в Лувре, частных коллекциях, на парадных приемах королевских семейств Европы.Украшение попало на аукцион Osenat из коллекции принца Виктора Наполеона, внучатого племянника Бонапарта — наследника большей части личного имущества опального императора. Торги в Париже превзошли ожидания. Первоначально, эстимейт в 8000 евро простирал фантазию аукционистов до двенадцати-пятнадцати тысяч. Нешуточная битва за подарок жениха-генерала завершилась фееричной суммой в 896 000 евро!
САПФИРЫ

Сапфиры – прекрасные и загадочные, были любимы Жозефиной и Наполеоном. Подаренные на помолвку, они прошли с ними весь путь их супружества, и пошли дальше: после развода, верные украшения Жозефины остались с нею.
Любимая модель художников эпохи Бонапарта — французская императрица, на полотне Анри Франсуа Ризенера (1806) впечатляет сапфирово-жемчужной парюрой.Спустя четыре года, на картине Жана-Батиста Рено (1810), Жозефина предстает в сапфировой короне и внушительной парюре из ожерелья, серег, двух браслетов, двух брошей и пояса с большой сапфировой застежкой. Вероятно, там были еще диадема и гребень. Ведь знаковое положение императрицы, требовало нескромного ношения короны в комбинации с диадемой.

Одним из самых любимых, у императрицы был сапфировый гарнитур королевы Марии Антуанетты — ювелирный набор из семи предметов — диадемы, ожерелья, серег, двух «маленьких» и одной большой броши. Парюру украшают 29 цейлонских сапфиров, весом более 20 карат.
Наследники Марии Антуанетты

Сапфировая тиара Жозефины

Вероятно, гарнитур берет начало в королевской сокровищнице Франции, и тоже принадлежал Марии Антуанетте. Королевские украшения были «приватизированы» императрицей Жозефиной не позднее 1810 года.
Гортензия де Богарне, дочь императрицы Жозефины

Парюра унаследована дочерью Жозефины и принадлежала ей до 1821 года. Гортензия де Богарне владела великолепным собранием драгоценностей, которые приумножала все время пребывания в королевах Голландии. Ее коллекция ощутимо пополнилась с уходом матери, в 1814 году. В инвентарном списке Б.А. Маргерит, составленном после смерти экс-императрицы, эта парюра под номером 36, оценивалась в 84 000 французских франков.
Мария Амелия Неаполитанская

Еще при жизни, Жозефина отдала Гортензии часть парюры — серьги и сапфировую застежку для пояса. В 1821 году королева Голландии продала сапфировый гарнитур королю Луи-Филиппу I, подчеркнув, что им владела покойная экс-императрица. Король приобрел диадему, ожерелье, пару серег и три броши для супруги Марии-Амелии Неаполитанской.

Шведские королевы Виктория и Луиза

Сегодня Лейхтенбергская парюра — звезда Семейного фонда Бернадот. Королева Жозефина, та, что привезла эти украшения в Швецию, завещала гарнитур своему внуку, кронпринцу, будущему королю Густаву V. Его супруга Виктория, носила Лейхтенбергскую сапфировую парюру еще в статусе кронпринцессы. Любила эту диадему и следующая королева — Луиза. Действующая королева Сильвия оригинально сочетает яркие синие сапфиры с нарядами всевозможных цветов. Шведскую королеву мир регулярно видит на церемонии вручения Нобелевской премии в Лейхтенбергской сапфировой тиаре.
Шведская королева Жозефина в тиаре с жемчугом

Одиннадцать сапфиров разной величины венчают тиару по верхнему краю. По низу — бриллиантовые цветы и листья жимолости, популярные в первой половине XIX века. Первоначально, как альтернатива сапфирам, в комплекте был жемчуг, и парюра легко превращалась в бриллиантово-жемчужную. После смерти Жозефины жемчуг был снят и следы его затерялись в истории. Но остались крепления, и при желании, можно восстановить тиару в старой версии. Сохранился портрет королевы Жозефины в этой диадеме, увенчанной каплевидными жемчужинами.
Королева Сильвия

Лейхтенбергская сапфировая парюра состоит из диадемы, серег, ожерелья, броши и двух шпилек. Тиара имеет оригинальное техническое решение — ее можно развернуть. Одиннадцать гибких участков легко подгоняются в соответствии с формой головы, что делает украшение очень удобным. Колье Жозефины впечатляет четырнадцатью сапфирами основы и девятью подвесками. А вот серьги в комплекте относительно новые. Королева Виктория серег не носила. И оригинальные экземпляры, или подарила кому-то, или использовала как материал для других украшений. Пришедшая на смену, королева Луиза преобразовала две (из четырех) шпилек в серьги, и сделала парюру вновь полной.Бриллиантовая диадема Жозефины, никогда не украшала голову французской императрицы. Почему жизнь порою так тяжела? Это ж, муки-то какие: диадем – море, а головушка – одна! Вот только причина тут, другая

Бриллиантовая тиара Жозефины
Белая бриллиантовая тиара императрицы Жозефины была заказана у Фаберже в 1890 году. Изысканная диадема, одна из нескольких, авторство которых принадлежит известному ювелирному дому, выполнена из золота и серебра. Солируют крупные бриллианты-капли огранки панделок, центральный весом в 8.3 карата. Для связок использовано четыреста бриллиантов помельче. Основание тиары 43,2 см.
1812 год, Наполен Бонапарт повержен. В начале 1814-го российский император Александр I прибыл в Париж. Он нанес визит вежливости Жозефине, бывшей супруге Наполеона. VIP-персона замка Мальмезон, экс-императрица, по-прежнему, неровно дышала к украшениям и драгоценным камням. Российский император порадовал ее богатым подарком — 214 бриллиантов старинной огранки, которые, принадлежали еще его бабушке Екатерине Великой. Но, как говорится, «недолго маялась старушка» с бриллиантами. Вскоре Жозефина простыла во время прогулки по парку, и умерла в мае 1814-го.
После смерти мадам де Богарне многочисленные драгоценности разделили дети. Бриллианты Екатерины Великой достались Евгению. Сын Евгения и баварской принцессы Августы Амалии – Максимилиан, унаследовал эти роскошные камни. Бриллианты теоретически вернулась в семью Романовых, так как Максимилиан герцог Лейхтенбергский в 1839 году женился на Марии — дочери российского царя Николая I.
В 1890 году русская ветвь герцогов Лейхтенбергских заказала фирме Фаберже тиару со знаменитыми камешками. Сделал ее, один из самых искусных мастеров именитого Фаберже — Август Хольмстрем. Благодарный внук Максимилиан, несмотря на то, что бабушка никогда не держала эту диадему в руках, назвал раритет «бриллиантовая тиара императрицы Жозефины», в память о мальмезонском подарке — бриллиантах-слезинках.
Мари Жозе, последняя королева Италии
После революции, сын Максимилиана и Марии — Георг, через швейцарского ювелира Сейлера Веви, продал большую часть фамильных драгоценностей. Бриллиантовую тиару купила бельгийская чета — король Альберт I и королева Елизавета. После смерти королевы в 1965 году, диадема перешла их младшему сыну — принцу Карлу Теодору, графу Фландрии.
Принцесса Савойская продала тиару на аукционе
Карл Теодор умер в 1983-ем, а тиару завещал единственной сестре Марии Жозе – жене итальянского короля Умберто II. Последней итальянской 77-летней королеве покрасоваться на людях в прекрасной тиаре не довелось. В 2001 году, после смерти Марии Жозе, диадема стала собственностью ее дочери — принцессы Савойской Марии Габриэллы. Через шесть лет, очередная хозяйка продала бриллиантовую тиару на аукционе Christies за 590 000 евро
Какой путь проделали бриллианты, что украшают диадему императрицы Жозефины? Сколько людей считали их своими?

Российская императрица Екатерина Великая;
Александр I, император России;
Жозефина, экс-императрица Франции;
Евгений де Богарне, принц Баварии;
Максимилиан, герцог Лейхтенбергский и герцогиня Мария Николаевна;
Георг, герцог Лейхтенбергский;
Альберт I, король Бельгии и королева Елизавета;
Принц Карл Теодор, граф Фландрии;
Королева Италии Мария-Жозе;
Принцесса Савойская Мария Гэбриэлла;
Артур и Дороти Макферрин, коллекционеры из США.
Кто знает, у кого они окажутся в следующий раз…
Дочь Жозефины — Гортензия, и ее тиара с камеями


Первые упоминания о камеях относятся к древней Греции: третий век до нашей эры. Несколько столетий камеи были популярны среди греков и римлян. Материалом чаще служили оникс и агат — слои разных цветов изображали героев, правителей, мифические сцены. С упадком Греции и Рима, искусство глиптики ожидало несколько веков забвения. О нем вспомнили только к началу Ренессанса. Камеи стали резать из перламутра. Делать их стало легче, следовательно, и стоили они уже не так дорого.
Наполеон испытывал страсть к камеям, со времен итальянской кампании 1796 года. Интерес подогрели раскопки Геркуланума и Помпей. Французские ювелиры, узнав об этом, одну из тиар для коронации украсили камеями — так началось повальное увлечение ими в Европе. На вершину моды взобрался неоклассицизм. Камеями украшали колье, гребни, кольца, браслеты, тиары. Особенно ценились древние камеи и инталии с классическими сюжетами. В Париже Наполеон покровительствовал школе глиптики. Интересно, что этому стилю пытались подражать современные ювелиры (с лазерными резцами), но оказалось, сделанное вручную, имеет свою неуловимую прелесть.
Тиара с камеями

После смерти мадам де Богарне, любимые украшения бывшей императрицы были разделены между ее детьми. Золотой гарнитур с камеями достался принцу Евгению – диадема, серьги, колье, булавки. Особенно прекрасна была тиара, из семи крупных камей на мифологические сюжеты, в окружении маленьких жемчужин, увитых тонкими цветами из желтого золота. Автор шедевра — ювелирный гений Мари-Этьен Нито (Nitot). Чтобы создать знаменитую диадему, для императрицы Жозефины, по заказу Наполеона изъяли из королевской сокровищницы восемьдесят шесть античных камей.

Шведская королевская шкатулка хранит память о многих женщинах, многих государствах и многой любви. Тиара внучки императрицы Жозефины стала свадебной в королевской семье Швеции. Особую популярность ей принесло бракосочетание 19 июня 1976 года экс-стюардессы немецкого-бразильского происхождения Сильвии Соммерлат с королем Карлом XVI Густаво.


Кстати, обе сестры короля – Бригитта и Дезире надевали эту диадему в день свад
ьбы. К браку, сделавшему тиару с камеями особенно знаменитой, королевская пара шла четыре года и заставила «болельщиков» поволноваться. Все облегченно выдохнули, когда прекрасную Сильвию, в белом платье с тиарой на голове, назвали королевой.

Мари-Этьен Нито, малая тиара с камеями
Миниатюрная диадема с камеями и жемчугом спроектирована и изготовлена все тем же, Мари-Этьеном Нито, автором большой тиары. Вероятно, обе диадемы делали одновременно, и «малышка» была частью парюры. При дележе наследства, некоторые предметы из гарнитура, попали в разные руки.
В начале XIX века в украшениях приветствовалось подражание античным образцам.

Понятно, что у законодательницы мод — жены Бонапарта не было недостатка в диадемах с камеями. Ей принадлежала тиара из золота с перламутровыми камеями. Сделана диадема после 1804 года, украшена жемчугом, драгоценными и полудрагоценными камнями. Жозефине подарена родственником Наполеона – Йохимом Мюра.
Колье с камеями
В 1802 году писком французской моды стали римские ожерелья — агатовые или сердоликовые камеи, соединенные между собой неширокими цепочками. Ожерелье из сардониксовых камей, относится к началу XIX века, Европа. Двойные золотые цепи соединяют камеи, мозаики, полудрагоценные камни. На каждой камее запечатлена римская мифология: Купидон со змеями, бабочками, птицами, улитками, собаками и человеком… на Луне. Неоклассическое украшение в очень хорошем состоянии. Кроме того, камеи здесь вырезаны из сардоникса, а не из раковин, что добавляет ожерелью ценности. Две камеи заменены ( их когда-то было больше).

Хочу поделиться радостью!Наконец-то мои красавицы приехали!!!Огромное спасибо Валюше!!!Фото на скорую руку,как говорится,с корабля-на бал!!.Требуются незначительные доработки и поправки,но общее впечатление-замечательное!!!!

mariam, спасибо за общее фото!
Теперь видно, что каждая куколка индивидуальна, со своим характером

mariam, куколки потрясающе красивые! Считаю эту коллекцию самой лучшей. С нетерпением жду своих королевских особ)))

Ура!Вчера забрала своих императриц.Огромное спасибо Олесе!