Куклы в народных костюмах №59 Кукла в мордовском летнем костюме

Специфическим поясным украшением эрзянок является набедренники (пулай, пулакш, пулокаркс). Они были двух видов: с валиком и без валика. Основу его составляет прямоугольный кусок холста с зашитым в середину картоном или войлоком. Лицевая сторона пулая украшалась вышивкой, ниже которой нашивались ряды цветного бисера, пуговиц, позумента. Далее почти до колен шла бахрома из шерсти, как правило черной, но на праздничных пулаях она могла быть красной или зеленой. Шерсть дополнялась медными цепочками, а по бокам прикреплялись кисти из бисера. У теньгушевской эрзи поясное украшение (цекс сыр гаркс) состояло из полукруглой выстеганной подушечки с утолщением в части прилегающей к пояснице. Лицевая сторона ее украшалась вышивкой, раковинами, монетами и бисером. У некоторых групп эрзи Пензенской и Саратовской областей поясное украшение имело вид пояса с подвесками и кистями (мукороцек) или полосками ткани (лапкат). Поясными украшениями были также полотенца, которые затыкали за пояс (кеска руцят м., бока пацят э.) Поясными украшениями мокшанок были разнообразные подвески. Их носили парами. Основу подвесок составлял металлический каркас из нескольких рядов медной проволоки; или узкий плетеный поясок. На них прикреплялись бубенчики, жетоны, раковины, на концах как правило была бахрома из шелковых ниток. Женщины эрзянки носили набедренное украшение - пулай, в виде прямоугольного куска ткани, украшенного вышивкой, позументом, шерстяными кистями, узорными металлическими бляхами. У мокши поясные украшения располагались по бокам и сделаны были из раковин, пуговиц, подвесок. Поясными украшениями служили также специальные полотенца (кес-коруцят), число которых в одном наборе доходило до шести.

Шумящие украшения эрзянской женщины: подвески, монеты, жетоны, бубенчики, очевидно, служили для определенных целей. Металлический звон создавал привлекательный фон, он же угнетал дурные помыслы. Яркие цвета, металлически сверкающие подвески, цепочки, ожерелья, вертикали красных полос на одежде спасали женщину от сглазу.

Женщине без пулая не прилично было в люди выйти : она почиталась неодетой.
Даже во время летней уборки урожая, в жару не принято было его снимать.
А ведь весила эта красота не мало, от 2-до 4 кг))))
Но имел и свои преимущества, укреплял торс женщины, округлял и делал стройными бедра, и хорошо формировал форму икр..
Путешественники писали,что среди мордовочек не было сутулящихся женщин.
Вот зимой с ним было комфортно, он и согревал, и служил оберегом.
Мордва верила,что дурной глаз и черные помысли заплутаются в черных нитях и побрякушках и не смогут женщину сделать бесплодной. ))))
«Пулай» девочкам могли одеть только в период полового созревания, но желательно лет с 14, и после появления этого атрибута в костюме, в семью девушки могли засылаться сваты.

фото из сельского музея

отвлекусь немного от костюма...
Именно в этом месте, на берегах Суры и Мокши, шел процесс формирования, или как говорят ученые, этногенеза мордовского народа.
Формировалась религия, эпосы, в верованиях мордвы не малое число женских божеств. Именно богиня мать -Ава считалась покровительницей мордвы.
И привел он Аву к человеку
И сказал ему:
- Вот, Эрзя, Ава.
Пусть она твоей женою будет,
Ты же, Эрзя, для нее будь мужем,
Будь ее защитником и другом.
Аве так сказал Создатель мира:
- Пусть он, Ава, будет муж твой строгий,
Пусть он будет, Ава, твой хозяин,
Пусть он, Ава, будет твой владыка,
Пусть он, Ава, будет твой хранитель.
Слушайся ты, Ава, его слова,
Воле его, Ава, покоряйся,
Исполняй, любя, его желанья –
И спокойно будет твое сердце,
Жизнью жить хорошею ты станешь.
Мужу так сказал Создатель мира:
- Будь ты, Эрзя, пахарь неустанный,
Будь ты, Эрзя, хлебороб усердный,
Будь ты, Эрзя, труженик-кормилец.
Так жене сказал Создатель мира:
- Будь ты, Ава, добрая хозяйка,
Хлопочи ты, Ава, перед печью,
Тки ты, Ава, холст и шей одежду,
Сохраняй порядок в своем доме…

Наименования их обычно состоят из двух слов, т. е. двухосновные:
божество леса (вирь) — Вирь-ава (ава — женщина, мать), воды (ведь) — Ведь-ава, земли (мода) — Мода-ава, Мастор-ава, ветра (варма) — Варма-ава, огня (тол) — Тол-ава, дома (кудо) — Кудо-ава и т. п.
Так же встречаются и божества в мужском образе: Вирь-атя (атя — старик, мужчина), Ведь-атя, Мода-атя, Варма-атя, Тол-атя, Кудо-атя и др., считавшиеся мужьями женских божеств.
Считалось, что боги могут наделать много бед и неприятностей, если во­время не умилостивить, не задобрить их, поэтому в честь божеств на предпо­лагаемых местах их обитания, т. е. в лесах, на полях, у рек, в жилищах, хозяйственных постройках, устраивались моления (озкст), на которых произносились моли­твы (озномат) и совершались жертво­приношения.

МОРДОВСКАЯ ЦАРИЦА НАРЧАТКА

27 сентября 2011 года в Пензенской области произошло знаменательное событие. Впервые в истории края был открыт памятник легендарной личности – мордовской царице Нарчатке. По инициативе и на средства наровчатского землячества на берегу Мокши скульптор Николай Берсенев создал памятник царице-воительнице, погибшей за родную землю.
Кто же была эта женщина? Впервые в литературе имя Нарчатки упоминается в 1862 году в «Пензенских губернских ведомостях» в статье В.А. Ауновского «Краткий этнографический очерк мещеры», где говорится, что в женских головных уборах встречаются монеты с её изображением. Легенды о ней впервые были записаны в 1920-х годах членом Саратовской ученой архивной комиссии И.Ф. Садиным. Ниже приведем тексты этой и других, более поздних, текстов легенды.
"Была она молода и красива. Скакала на лошадях, как казак, держала слуг 300 человек, да воинов 20 тысяч. Построила она себе дворец на берегу Мокши, назвав его Наручатом, а около него дача, где жила в летнее время. От дачи прорыла к дворцу подземный ход. В её правление произошло сражение мордвы с татаро-монгольскими завоевателями. Битва была зимой на льду реки Мокши. Несмотря на отчаянное сопротивление, войско Нарчатки было разбито, а сама она бросилась с конем в прорубь и утонула."
В 1930 году наровчатский краевед М.Е. Афиногенова в селе Алькино Наровчатского района записала следующую легенду:
«Дед мой прожил больше ста лет, наш род Фудиных крепкий долго живут. Мне сейчас 87 лет, а я ещё плотничаю. Так вот, дед мой много рассказывал мне, когда я был мальчонкой, о старых обычаях, о старинной мордовской вере, о том, как жили наши прадеды.

Жила мордва, и правила ею вдовая княгиня Нарчатка. Мордва охотилась, землю обрабатывала, в лесах борти с пчелами водила помногу. Но пришла лихая година – монголо-татары пришли воевать мордовскую землю. Не сробела княгиня, собрала свое войско и вышла воевать. Сильно и долго бились-сражались. Дело было зимой сражались на льду реки Мокши. Одолели враги мордву – почти все полегли. Как увидела Нарчатка, что побито её войско, не смогла стерпеть и бросилась с конем в прорубь».
В 1990 году пензенский педагог, историк, археолог и краевед В.И. Лебедев опубликовал легенду, которую записали в Наровчатском районе пензенские туристы: «Тогда здесь правила вдова мордовского князя Пуреша – Нарчатка, в память о которой и был назван город. Кочевники шли на Русь, уничтожая или угоняя в плен все население… Тонкий ледок уже покрыл неторопливые воды Мокши, когда на её берегу собрался двухтысячный отряд мордовских воинов и вступил в бой. Отважно бились воины Нарчатки, но тысячи монголо-татар все плотнее окружали их… Батый приказал взять её в плен живой. Когда Нарчатка поняла замысел врага, она прямо на коне бросилась с высокого берега в Мокшу. Лед треснул, и только черная полынья осталась на том месте. Говорят, что Нарчатка стала русалкой».

Легенда о мордовской царице Нарчатке, проживавшей в старые времена на территории современной Пензенской области, произвела на меня такое сильное впечатление, когда я впервые прочитал её, что это повлияло на воплощение той легенды в стихотворную форму.
Кузнецов А. И.

Легенда о царице Нарчатке

Из уст в уста, из рода в род,
Чрез череду столетий длинных,
Её рассказывал народ,
Сынам своим, о днях былинных...
Легенду эту я узнал
Из книг о прошлом Пензы нашей.
Её для вас я написал
В стихах, чтобы слушать было краше!
Давным-давно уж это было!
Неведом мне какой и век.
Но по всему у Мокши жили
Мордва, немало человек.
Они работали с землицей,
Да пчел держали во лесах.
Зимой болтали небылицы.
Хлеб ели кислый — на квасах!
Молились Шкабо - васу, небу.
Так звался их мордовский бог.
И все трудились на потребу.
Но каждый делал то, что мог.
3имой труда почти не знали:
Съедая летний свой запас,
Но и на гуще не гадали.
Пивая хлебный терпкий квас.
Едали щеням — лук и мясо.
Шакама люфца — изредка…
И на печах лежали часом,
Погреть продрогшие бока.
Любимым делом в летнем зное
Бывало чаще лишь одно:
Послушать гул в пчелином рое
Присев на старое руно.
В лесах. где липовые рощи,
Крепили борти для пчёлы...
И не стремились к ратной мощи,
И были духом все сильны.
Однако копьями метали,
Ходя на добычу в леса,
И стрелы меткие пускали,
Коль чернобурка шла— лиса.
И молодь старших уважала…
Не пререкаясь ни о чём!
Хоть в семьях люда то не мало:
На три семьи— отцовский дом,
Религий, в общем-то, не знали.
Но небу кланялись, воде...
К тому и живность содержали:
Молить богов добру к себе.
Землице в жертву приносили
Домашний скот: овец, коров...
Чтоб земли хлеб большой родили,
Чтоб был без горя отчий кров.

Нарчатка правила, царица,
Мордовской той,слышь, стороной.
И в этом нету небылицы;
Она и впрямь - была такой!
Царица рано овдовела:
Младой совсем ещё была,
Быть может тайно и ревела.
Но все дела свои - вела!
Не дал ей Бог дитя при муже.
И тем ей стали все мордва.
А потому старалась дюже:
Чтоб жили счастливо всегда.
И было таково покуда
В край не пришли таки года,
Когда, неведомо откуда.
К мордвам подкралась вдруг беда.
Она пришла Ордой кочевной
Суровых воинов степей.
Сей переход был многодневный,
Под свистом множества плетей.
Татарский хан Тагай, иль иной,
В Посурье верхнее пришёл
И здесь же, с третью что ль луной,
У Мокши он мордву нашёл...
Была зима. И стужа злилась!
И Мокша крылась толстым льдом.
Нарчатка «тьмы» не устрашилась
И настояла на своём.
Она сама на бранное поле
Решила вывести войска,
Чтоб вместе разделить их долю:
И встретить Смерть, коль будет та,..
Мордва готовилась вся к сече
Погибель, видя наперёд.
Вели с детьми прощально речи,
Чтоб крепко помнили свой род,
Чтоб, где б они не находились,
Не забывали никогда,
Как их отцы до смерти бились
С огромным полчищем врага.
Потом оделись, обрядились ...
Поели хлеба— кши, медку…
И в свой последний путь пустились;
Навстречу лютому Врагу…
Все собрались так в Наровчате.
Заклали в жертву сколь быков…
Сказали людям: «Не серчайте,
Коль что не так… Жалейте вдов!»
Чтоб дух мордвы был в битве крепким,
Нарчатка ехала в поход.
Хоть и понятен был ей сразу
Неравной битвы сей исход.
На льду широкой Мокши—речки
Схлестнулись вместе: Рать на рать!
И в этой. Жуть - жестокой сечке,
Взялись друг друга истреблять!...
В смертельных криках исходили
Татары, кони, и мордва...
Татары, всё ж, мордву сломили:
Погибли все почти тогда.
Везде по льду лежали трупы.
И он был красным от крови.
Пустыми были коней крупы:
Бери их только, да лови!
Над смертью падаль уж кружила,
Слетаясь на кровавый пир.
Их пища тут едва остыла…
Какой жестокий, всё же, мир!
Нарчатка вышла из сражения.
Как видно Бог её берёг,
И лишь от злого поражения
Он охранить её не смог!
Усталый конь под ней— шатался!
Сумань забрызгало в крови!
Уж с трёх сторон гул раздавался...
Тагай кричал: «Лови! Лови!»
Хотел, в полон он взять, Нарчатку.
Чтоб всласть куражиться потом…
Хотел тащить в свою кибитку
И там уж исхлестать кнутом.
За то- что с войском в битву вышла.
За то, что женщина она!
Ведь у него жена, что дышло:
Сказал— она и не видна!
А тут взропталась, кто? Мордовка!
Да ещё войска привела!
Пусть покоряется, чертовка,
Пока башка её цела.
Царица приняла решение:
Коль смерть принять, так лучше тут!
Ей ночью было в сне виденье
Что воды Мокши её ждут…
Она стремглав коня пустила
К вдали темневшей полынье,
И Мокша всадницу укрыла.
И приняла на самом дне.
Лишь пузырьки со дна порхнули,
Неся её последний вздох,
И там она навек уснула.
И конь,цонечно же, издох.
Татары выли в исступлении,
Не смея взор с воды отнять.
И был в том крике грех падения
Сумевших подвиг сей понять.
Потом Тагай согнул колени
И поклонился полынье,
В которой женщина утопла
Верхом на белом же коне.
Он встал. и, указав, на воду,
Пятном темневшую средь льда,
Сказал кочевному народу
Такие, видимо, слова:
«Батыры! Перед вами Подвиг,
Достойный лучших из мужчин!
В меня метала метко дротик.
Она не женщина, а джин!
Теперь она уже далече.
И скрыла девы, Мокша, прах…
Я не любитель громкой речи.
Да будет вечно с ней Аллах!»

На том легенду завершаю.
В ней, что хотел, сумел сказать.
Но для себя я твёрдо знаю:
Нам не дано всего понять!
Мир этот многое меняет,
А вот легенда всё жива!
Пускай не часто повторяет
Её народная молва.
А люди иные считают:
Нарчатку спрятала река.
Что до сих пор она, бывает,
Сидит в тени у родника.
Бессмертной сделала царицу
Её принявшая Мокша.
И все твердят, как небылицу:
«Уж больно девка хороша!
Смуглява - кожей, пышна телом...
С косой, свисающей до пят...»
Пастух её лишь видит смелый
Когда пасёт своих телят,..
«Сидит, Нарчатка, косу чешет,
И с Мокшей тихо говорит».
— Пастух так молвит. Он не брешет;
Не он о том один твердит,
«Но лишь ты ближе к ней подходишь,
Она русалкой в воду— бульк...
И не сказать, умом что сходишь:
Стоишь подолгу, точно куль!»
Вот так Легенда оживает,
Наверное, не первый век...
Нарчатка в Мокше обретает
До тех пор, жив как Человек!

Мордовский народ — один из архогенетических народов уральской языковой семьи. Он пережил длительную и сложную историю, во многом доныне сохранив самобытные религиозно-мифологические традиции. В них сочетаются отголоски древнейших форм верований и черты архаических религиозных систем (например — культа женских божеств-покровительниц, культа семейно-родовых предков), влияния других древних, ныне исчезнувших традиций (например — индо-иранских, восточнославянских) и мировых религий, особенно христианства.
По представлениям мордвы, зооантропоморфные предки:

В мордовской мифологии герои часто выступают в образах тотемов, регулирующих жизнь своих родовых коллективов, вещающих о будущем. Персонажи мордовских мифов словно обретают свое прошлое, становясь деревом, травой, волком, медведем, уткой, конем, переходя таким образом в разряд необыкновенных людей, имеющих несколько ипостасей, т. е. превращающихся по желанию в растение, зверя, птицу. Пейзаж, образы родной природы служат не только иллюстративным фоном, на котором совершается событие, но и активным действующим лицом. Природа в мордовской мифологии не абстрактная, а местная, конкретная, связанная с бытом того или иного села. Нередко даже называется место развертывания событий, описывается подробно тот или иной объект ландшафта: река, лес, гора, дерево. В наиболее архаичных произведениях мордовской мифологии мир природы и человека един, а человек, наделяя природу своей сущностью, постоянно ищет в ней аналогии с человеческим бытием. Звери и птицы выступают посредниками между миром живых и миром мертвых, небесным ми-ром и миром земным, они знают тайное, помогают людям.

РОЖДЕНИЕ БОГОВ. МАСТОРАВА. Героический эпос эрзян

ВЕК БОГОВ

РОЖДЕНИЕ БОГОВ

Стали жить согласно божьей воле
Эрзя с Авой во земной юдоли.
Людям Масторава улыбнулась,
Плодородной ширью распахнулась.
Семьдесят семь лет эрзяне жили –
Семьдесят семь сёл они взрастили.
Семьдесят семь лет спустя Инешки
К ним явился в срок, ни дня не мешкав.
Бог воочию увидеть хочет,
Чем живет народ, о чем хлопочет,
Что за мысли разумом их правят,
Да каким трудом эрзянин занят.
О явлении узнав Инешки,
Собрались эрзяне без задержки,
Прибыли к нему со всей округи,
Обступили молча. Трижды в ноги
Люди Богу низко поклонились,
Да на солнце дружно помолились.
Посветлело на душе Инешки,
Словно из-за туч забрезжил вешний
Солнца луч, признание согрело
Сердце Бога – жизнью правит Вера!
Бог эрзянам молвил своё слово,
Отче к детям обратился снова:
– Истину в моих речах узрите,
Слову сокровенному внемлите!
Любы вы божественному сердцу,
Потому как дали мне согреться
Возле очагов своих селений,
Первенцы в чреде земных рождений.
Всё исполню, что ни повелите,
Всё вам дам – желанное просите!

– О, творец великий, прародитель!
О, Инешкипаз, Бог-покровитель!
Ты без слов всё зришь и понимаешь,
Спрос не чинишь, а желанья знаешь.
Эрзя-житель что из яств вкушает?
Что он любит, вкус чем услаждает? –
Наш творец, храни эрзян от гладу,
Животам пустым пошли усладу:
Полбяную кашу мы вкушаем,
Кислым молоком да запиваем.
А ещё тебя, Инешки, просим
Урожайную послать нам осень:
Ждут поля хозяйку – Нороваву,
Зреют в колосе хлеба на славу.
Матушка-Земля без Масторавы,
Что без влаги луговые травы.
Небесам высоким дай Вармаву,
Пусть ветрами властвует по праву.
В темные леса пошли Виряву –
Защищать священную дубраву,
В каждое селение – Веляву,
Род пусть метит тешксом величаво,
В каждый дом – радушную Кудаву,
Чтоб гостей встречала по уставу,
Двор доверь заботам Кардаз-Сярко, –
Лучшего не мыслим мы подарка!

Выслушал слова эрзян Инешки,
Освятил их родовые тешксы,
Да своих любимцев ожиданья
Оправдал, исполнив их желанья.

Зорькой ранней, лишь обсохли росы,
Белая, плакучая береза
В сердце Масторавы зародилась,
В пуп Земли стволом укоренилась.
В три конца раскинулась ветвями,
Распростерлась в три конца корнями,
Землю-Матушку собой объяла,
Клейкою листвой затрепетала.
Раскудрявая, белоствольная,
Ах, березонька – древо стройное! –
Застит кроною поднебесие,
Шелестя листвой, шлёт известие.
Иненармунь-птица пролетала,
Белую березу примечала:
Дерево расслышала вглухую,
Разглядела дерево вслепую.
Вкруг да около она кружи' тся,
На березу белую садится.
По душе в ветвях нашла местечко,
Свила здесь она гнездо-колечко.
Семь яиц снесла в гнездовье птица,
Высидеть все семь яиц стремится.
Опекала три недели яйца,
Срок настал потомству вылупляться:
Семь Богов на белый свет явились,
Сам Инешки ниспослал им милость:
Первою явилась Норовава –
Будет урожай в полях на славу,
Вылупилась следом Масторава –
Силой наливается держава,
Третьей вырвалась на свет Вармава –
Чтоб ветрами властвовать по праву.
Из яйца проклюнулась Вирява –
Защищать священную дубраву,
Следом, пятою, спешит Велява –
В городищах править величаво,
Из яйца шестого жди Кудаву –
Лад хранить домашний по уставу,
Наступил черед и Кардаз-Сярко –
Добрый двор приветствует хозяйка.

На три стороны их отпускает
Птица Иненармунь, отправляет
В три конца Земли с благословеньем,
Воли Паза добрым воплощеньем.
В поле удалилась Норовава,
Полетела в небеса Вармава,
В лес густой отправилась Вирява,
По-хозяйски в дом вошла Кудава,
В поселенья путь вела Велява,
Кардаз-Сярко двор оберегала.

Среди пойменных лугов, на воле,
На широкой полосе межполья
Норовавы высятся жилища:
Будет день и будет людям пища.
По весне, когда эрзяне семя
Освящают первого посева,
Плодородной Норовавы имя
Произносится с почтеньем ими,
Преклоняясь, славят Нороваву,
Ей поют заслуженную славу.
Благодарность Норовава помнит,
Урожаем закрома наполнит.

Вслед за ветра дуновеньем лёгким
В поднебесье к облакам далёким
Поднялась стремительно Вармава,
Ей ветрами управлять – забава!
Над Землей проносится со свистом,
Вихрем, ураганом воет исто.
Имя где её вспомянут люди,
Дуновение спокойным будет,
Над полями пролетит здесь тихо,
Дождевою влагой напоит их.
Где Вармавы имя позабыто,
Тучей грозовой там небо скрыто,
Там Вармава смерчем лютым взвьётся –
Всходы убивая, пронесётся.

Отправлялась в темный лес Вирява,
На поляне терем воздвигала,
Во густой во чаще поселилась –
У лесов хозяйка появилась.
Лишь подаст она свой голос звонкий,
Эхо вторит среди кущ вдогонку.
Вздумал кто по ягоды явиться,
Тот Виряве должен поклониться,
Помянуть её лесное имя
В лес вошедший – каждый! – должен ныне.
К помнящим Вирява благосклонна:
Будет их лукошко ягод полно,
Каждого, кто имя-лем озвучит,
Видеть-слышать лес она обучит.
В чащу с добрым сердцем кто ступает,
Тот дары лесные получает.

Семьдесят и семь у нас молений,
Семьдесят и семь у нас селений,
В каждом свой священный прародитель,
Рода зачинатель и учитель.
Пусть хранят эрзянские нас Боги,
К кереметям пусть ведут дороги,
Шелестят листвой берез репешти,
Год от года, так же, как и прежде.
Каждый Бог свою хранит обитель,
Каждый Бог – судитель и рядитель,
Каждый исполняет долг священный,
Чтит законы первых поселений.

и снова костюм
В праздники края выреза нижней рубахи, скреплялись кольцевой застежкой - Сюлгамо. Сверху девушки и молодые женщины одевали богато вышитую рубаху - Руця. Шили ее из тонкого хорошо отбеленного холста. Украшалась она, как и рубаха, вышивкой, разноцветными полосками материала. У эрзи руця покрытая вышивкой, использовалась в основном в качестве торжественной и праздничной одежды у взрослых девушек и замужних женщин..
Подвязывали Руцю – кушаком(экелей каркс), который завязывали по бокам
особым узлом Женскую рубашку носили с поясом и специальным сложным набедренным украшением – Мукороцек(эрзя) или Пулай(мокша).

Добавлю реконструкцию костюма женщины-эрзянки с выставки в нашем музее.

девочки, наверное устали от моих сообщений

Но в Мордовии есть и другая народность: Мокша. Вот костюм мокшанки (с той же выставки)


Очень интересный головной убор:

Ну, что вы! Конечно, не устали. Очень познавательно. Спасибо!

Как раз наоборот!!! Отрадно видеть ТАКОЙ старт новой темы!!! И особенно отрадно видеть интерес, уровень познаний и просто любовь, наконец, к истории родного края.

shalimar, спасибо вам за такие познания истории края, за поэмы(я читала и слезы наворачивались),за замечательные фото костюмов , за такую богатую информацию!!!

Ведь-ава – древнемордовское божество; дух, хозяйка воды ("ведь" — вода; "ава" — мать, женщина).

Каждый источник имеет свою Ведяву. Дух воды может утопить купающихся или наслать болезнь.
Ведява считалась покровительницей любви и деторождения.По весне мордва исполняли языческие ритуалы, чтобы задобрить Ведяву

девочки, спасибо большое за добрые слова, информация собрана еще четыре года назад,еще во времена дочериной практики,и бережно хранится, и как же чудесно,что есть наши куколки и наш форум, где можно поделиться всем что накопилось ..
А главное,что есть благодарные читатели, в вашем лице, которым не безразлична история родной страны, ....

в мордовской мифологии две богини с созвучными именами.
Ведява - богиня воды и
Вирява - богиня леса.
Вирява - божествопокровительница леса.По представлениям мордвы в каждом лесу есть свое божество Вирява. Людям показывается редко, обычно в полдень или перед заходом солнца.

…Как на сурском на крутом берегу,
В светлой Пензе во сосновом бору,
Раскрасавица Вирява жила –
Бояравушкой-боярушкой плыла.

Многие известные художники изображали этих богинь на своих полотнах, предлагая вниманию зрителей свое представление о них, свое видение.

shalimar, как же Вас благодарить-то, Вы ведь, сегодня нам просто на кандидатский минимум сдали, если не больше!!! Разделяю Ваше настроение! Мне куколка очень нравится (мне кажется или коса у нее необычно заплетена?) и легенды, и эпосы очень люблю! Столько всего интересного, что точно !!! Plyushka, благодарю Вас тоже! Как бы девочки, все это еще раз перечитать, чтобы образ народа в голове сложился, за один вечер точно не осилю! Зато сразу узнала одного из своих любимых художников Николая Фомина, серия "ягоды"- земляника, серия "деревья в женских образах"-береза, если не ошибаюсь.

Luboslava,спасибо ,мне очень приятно, что наши с Алиной наработки интересны