Генералы Наполеоновских войн

Продолжай, Алекс.

Барон Генрих Жомини, Антуан-Анри Жомини́ (фр. Antoine-Henri Jomini; 6 марта 1779 — 24 марта 1869) — французский и русский военный писатель, французский бригадный генерал, российский генерал от инфантерии (1826). Оставил мемуары по истории наполеоновских войн. Отец дипломата Александра Жомини. 1 Жомини (Jomini) Антуан Анри (Генрих Вениаминович) (6.3.1779, Пайерн, кантон Во, Швейцария — 22.3.1869, Пасси, близ Парижа), барон империи (1808), франц. и рос. воен. деятель, воен. теоретик, историк, генерал от инфантерии рос. службы (1826), генерал-адъютант (1813). Из дворян; сын гор. секретаря.

После неудачной попытки записаться в один из швейцарских полков на франц. службе (1791) поступил в коммерческую школу (1794, г. Аара); в 1796 переведён в брокерскую фирму Моссельмана в Париже. В 1798 поступил под начало О. Келлера, воен. мин. Гельветической республики. Лейтенант милиции в нояб. 1798. Произведён в ком. батальона 26.4.1800; тогда же опубликовал первые политич. статьи, ознаменовавшие начало его долгого лит. творчества. В февр. 1801 поступил на мануфактуру Дельпона в Париже, где проработал до 1803, и занялся вплотную воен.-теоретич. деятельностью. В 1805 издал соч. «Traite de grande tactique...», принёсшее ему известность.

Одновременно начал воен. службу в 6-м корпусе Вел. армии в должности адъютанта-волонтёра маршала М. Нея (3.9.1805), участвовал в сражении при Эльхингене и Ульмской операции. 3.9.1806 назначен 1-м адъютантом маршала Нея; участвовал в сражении при Йене и Прейсиш-Эйлау. С 18.10.1807 нач. штаба корпуса маршала Нея, в данном качестве участвовал в кампании в Испании (сент. 1808 — май 1809). 28.7.1808 возведён в баронское достоинство Франц. империи. 18.11.1809 определён в Воен. мин-во под начало маршала Л. А. Бертье. Весной 1810 официально приглашён на рос. службу (в янв. 1811 получил патент на звание ген.-лейтенанта), но отказался. С 7.12.1810 бригадный ген. 29.12.1812 переведён в личный штаб маршала Бертье на должность историка; тогда же временно исполнял обязанности коменданта Гл. имп. квартиры.

С нач. войны с Россией назначен дир. ист. службы при Гл. штабе. Воен. губернатор Вильно (1.7.1812) и комендант Смоленска (29.8.1812). Во время отступления правильно указал на возможность переправы через р. Березина выше Борисова, чем подтолкнул Наполеона I к решению о наведении мостов у д. Студёнка.

С 4.5.1813 нач. штаба 3-го корпуса маршала Нея. Способствовал общему успеху во время Баутценского маневра, за что представлен к награде и повышению по службе, однако получил взыскание от маршала Бертье. Последнее обстоятельство, подогревшее личные амбиции Ж., сыграло свою роль в его решении, уверившись в общей неудовлетворительной для франц. войск воен. и политич. ситуации, перейти к союзникам в последний день Плейсвицкого перемирия, 14.8.1813, для чего он воспользовался имеющимся патентом рос. службы.

16.8.1813 прибыл в штаб-квартиру имп. Александра I в Прагу; 30 авг. назначен состоять в свите имп. Александра I в качестве воен. советника, находился при свите и «по повелению Его Величества при князе Шварценберге», участвовал на стороне союзников в битвах при Дрездене, Кульме (орд. Св. Анны 2-й ст.), Лейпциге (орд. Св. Анны 1-й ст.), выполнял разл. поручения; 15(28) дек. того же года пожалован в ген.-адъютанты. В знак протеста против нарушения Австрией нейтралитета Швейцарии оставил воен. службу в февр. 1814, но вернулся в строй на последнем этапе кампании во Франции; присутствовал на заседаниях Венского конгресса.

В кон. 1815 в С.-Петербурге совместно с Д. П. Бутурлиным принимал кратковременное участие в подготовке труда об Отеч. войне 1812. Уехал в Париж в кон. мая 1817, где продолжил работу над военно-теоретич. трудами. Вторично приехал в Россию летом 1824. С 22.8.1826 ген. от инфантерии. В 1828 участвовал в разработке планов кампании против Турции, находился при взятии крепости Варна. В 1829-30 вплотную занимался созданием Воен. академии, по открытии к-рой назначен её поч. членом (11.1.1832). В 1837 преподавал вел. князю Александру Николаевичу теорию воен. иск-ва. В февр. 1838 «уволен в отпуск за границу», но приезжал в Россию в 1839, 1842 и 1848. Находясь официально на рос. службе, получил дозволение отправиться в Брюссель (1848), а оттуда в Париж (1852). В 1854 вновь прибыл в С.-Петербург, где участвовал в разработке планов кампании в Крыму. Окончательно покинул Россию в 1858, с 1859 поселился в особняке Пасси близ Парижа, где и провёл последнее десятилетие жизни. Похоронен на кладбище Монмартр в Париже.

Будучи современником событий кон. 18 — нач. 19 в., Ж. теоретически обосновал тактику революционных и наполеоновских войн, изложил осн. принципы ведения войны на сравнительном анализе действий Фридриха II и Наполеона. Стратегич. взгляды Ж. оказали важное влияние на образ мыслей воен. специалистов и общее развитие военно-теоретич. науки Европы и Америки в 19 — нач. 20 в. Орден Святой Анны 1-й ст. (08.10.1813);
Орден Святого Владимира 2-й ст. (29.05.1817);
Орден Святого Александра Невского (30.09.1828);
Табакерка с портретом Государя Императора (1829);
Бриллиантовые знаки к Ордену Святого Александра Невского (1839);
Знак отличия за XXV лет беспорочной службы (1843);
Орден Святого Георгия 4-й ст. за 25 лет службы (1854);
Табакерка с портретом Государя Императора (1855);
Орден Святого Андрея Первозванного (25.05.1867).

Иностранные:
французский Орден Святого Людовика, большой крест (1841);
баварский Военный орден Максимилиана Иосифа (1841).

Добавлено спустя 1 минуту 48 секунд:
женат на Аделаида-Шарлотта Розель (1786—1871). Барон Александр Генрихович Жомини (1814—1888) — русский дипломат. 2 Д.В.Давыдов
Песня старого гусара
(отрывок)


Где друзья минувших лет,
Где гусары коренные,
Председатели бесед,
Собутыльники седые?
…

Говорят умней они...
Но что слышим от любова?
Жомини да Жомини!
А об водке - ни полслова!

Ждём продолжения.

Баронет Я́ков Васи́льевич Ви́ллие (англ. Sir James Wylie, Bart., также известный как Виллие 1-й; 20 ноября 1768, Кинкардин-он-Форт, Шотландия — 2 марта 1854, Санкт-Петербург) — военный врач, лейб-хирург российского императорского двора, организатор военно-медицинского дела в российской армии; тайный советник. 1 Виллие Яков Васильевич (Sir James Wylie) (1765-1854) – баронет, лейб-медик императоров Павла I-го, Александра I-го и Николая I-го, действительный тайный советник (16 апреля 1841 года). Родился 13 ноября 1765 года в Туллилане (Tulliallan, Scotland), изучал медицину в Эдинбургском Университете, в 1790 году прибыл в Россию, поступил на российскую службу и 9 декабря того же года зачислен полковым врачом Елецкого пехотного полка. Участвовал в польской кампании 1794 года, 21 декабря 1794 года – штаб-лекарь, 1 ноября 1795 года вышел в отставку и в качестве домашнего врача поселился у князя Бориса Владимировича Голицына в Москве. В 1798 году вместе с князем перебрался в Санкт-Петербург, где вскоре приобрёл обширную практику, 25 февраля 1798 года – придворный оператор, 23 июня 1799 года назначен лейб-хирургом Императора Павла I-го и врачом цесаревича Александра Павловича, 15 марта 1800 года – доктор медицины, в 1801 году – лейб-хирург императора Александра I-го. С 27 января 1806 года до конца жизни занимал должность главного инспектора медицинской части по армии, 26 июля 1808 года – управляющий Медицинской экспедицией при Департаменте военно-сухопутных сил, с 1 августа 1808 года по 8 декабря 1838 года – президент Медико-Хирургической академии в Санкт-Петербурге, с 1810 по 1813 год – декан Медицинского совета Министерства народного просвещения. Принимал участие в кампании 1805 года, состоял при авангарде князя Петра Ивановича Багратиона, в должности медицинского инспектора гвардии находился в сражениях при Вихау (Wichau) и Аустерлице (Austerlitz), в кампанию 1807 года находился при главнокомандующем графе Леоние Леонтьевиче Беннигсене, присутствовал в сражениях при Гутштадте (Guttstadt), Анкендорфе (Ankendorff), Пассарге (Passarga), Гейльсберге (Heilsberg) и Фридланде (Friedland), разработал и внедрил новые Положения о госпиталях и лазаретах, о дивизионных и корпусных штаб-докторах, о службе и порядке чинопроизводства военных врачей и о рекрутских наборах (благодаря его усилиям число военных госпиталей в 1811-1812 годах возросло с 29 до 70). В ходе Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов 1813-1814 годов находился при действующей армии, руководил медицинской службой и лично проводил хирургические операции, находился при сражениях при Витебске, Смоленске, Бородино, где лично провёл 200 операций, при Тарутино, Малоярославце, Вязьме, Красном, Люцене (Lutzen), Бауцене (Bautzen), Дрездене (Dresden), Кульме (Kulm), Лейпциге (Leipzig), Ганау (Hanau), Бриенн-ле-Шато (Brienne-le-Chateau), Бар-сюр-Об (Bar-sur-Aube), Арси-сюр-Об (Arsis-sur-Aube) и при взятии Парижа (Paris), лично оперировал фельдмаршала Радецкого (Josef Wenzel Radetzky von Radetz), генералов Вреде (Karl Philipp Josef von Wrede), Стюарта (Charles Stuart), Вандамма (Dominique-Joseph-Rene Vandamme) и Моро (Jean-Victor Moreau). С 20 мая 1814 года – лейб-медик Александра I-го, сопровождал последнего во всех его путешествиях и на всех Конгрессах, 12 декабря 1823 года – тайный советник, присутствовал при кончине императора в Таганроге, позднее занял пост лейб-медик Николая I-го, руководил медицинской службой действующей армии в ходе русско-турецкой войны 1828-1829 годов, 16 апреля 1841 года – действительный тайный советник, 1 января 1843 года – управляющий придворной медицинской частью, 1 апреля 1843 года – председатель Военно-медицинского учёного комитета. Умер 10 февраля 1854 года в Санкт-Петербурге в возрасте 88 лет, похоронен на Волковском лютеранском кладбище. Награждён орденами Святой Анны 1-й степени с алмазами, Святого Александра Невского (1829 год), Святого Владимира 2-й степени (22 сентября 1812 года), Святого Владимира 1-й степени (9 декабря 1840 года), австрийским орденом Леопольда 2-й степени, баварским орденом «За заслуги», вюртембергским орденом Короны и прусским орденом Красного Орла 1-й степени. Почётный член Медико-хирургической Академии, Харьковского и Казанского Университетов, автор сочинений; «Краткое наставление о важнейших хирургических операциях» (1806 год) и «Наставление, служащее руководством врачам, при наборе рекрут находящимся» (1806 год), с 1811 по 1816 год редактировал и издавал «Всеобщий журнал врачебной науки», а с 1823 года – «Военно-медицинский журнал». Племянник Виллие, тоже Яков Васильевич — Виллие 2-й (умер в 1850 г.) — был главным врачом военно-учебных заведений, лейб-медиком великих князей императорского дома. Брат, Уолтер Уайли, был шотландским судовладельцем, капитаном на линии Эдинбург — Петербург.

Добавлено спустя 42 секунды:
еще История — это люди. В этой статье мы хотим рассказать о нечасто вспоминаемом в наши дни человеке — выдающемся русском враче и организаторе медицины — Якове Васильевиче Виллие. Виллие – таинственная фигура. Очень разнятся версии его происхождения – от пасторской шотландской семьи, до найденыша, усыновленного влиятельными покровителями. Ясно, что лейб-медик трех императоров был хранителем многих семейных тайн своих пациентов…. . Что мы знаем об этом человеке?
Герой Бородина, руководитель Медико-хирургической Академии, по сути, многолетний министр здравоохранения Империи, хотя такого официального поста в то время и не было. Не будем повторяться, но отметим, что Виллие был врачом трех русских царей, удостоверившим и смерть Павла I от «апоплексического удара» (табакерки заговорщика) и смерть (не исключено, что инсценированную) Александра I «от лихорадки» в Таганроге. И, безусловно, его политическое и общественное влияние в России того времени было велико.
Любопытная версия о «найденыше» Виллие была опубликована в «Русской старине» Оскаром. фон Розенбергом (фон Смиттеном) и профессором медицины Я.А. Чистовичем. Согласно преданию семьи фон Смиттен, будущий баронет Виллие (по официальной биографии – сын шотландского сельского пастора), был обнаружен дедом Оскара: Евсеем Евграфовичем фон Смиттеном в 1762 г., в конце Семилетней войны, в Германии, в канаве, в возрасте «около двух лет», затем привезен в Петербург, а позже «попечением императрицы Екатерины II» отдан на воспитание, почему-то, «в бедную шотландскую семью». Шотландия – место, где впервые заявили о себе европейские масоны… . Счастлива страна, офицеры которой находят в качестве трофея в канавах её будущее – а созданию будущего России найденышу суждено было отменно послужить.
Оскар фон Розенберг, ссылаясь на деда и мать, настаивает на том, что сам спасенный отплатил спасителю в 1812 г., когда вылечил от ран сына Е.Е. фон Смиттена, молодого офицера русской армии. Врач, будто бы, сам рассказал благодарному отцу свою историю найдёныша, а тот признался ему, что это именно он его нашел. Это выглядит, как придуманная история с нравоучительным смыслом. Полемизируя с внуком героя этих событий, Я.А. Чистович, не верящий в семейную легенду, апеллирует к подробной официальной биографии Я.В. Виллие, согласно которой Яков (урожденный James) Виллие (Wyllie) родился 13 или 20 ноября 1768 (по некоторым сведениям — 1766) г. в деревушке Кинкэрдайн-он-Форт, близ Данди, в семье небогатого сельского пастора из крестьян, у которого были еще два сына – унаследовавший отцовский крест Вильям и Роберт Уолтер, ставший моряком. Последний позже был судовладельцем на торговой линии Эдинбург – Петербург.
Хотя эта интересная публикация окружает само появление Виллие на свет ореолом тайны, нельзя не признать, что, согласно решению британского суда, кровные родственники в Англии на момент смерти у него были – иначе бы не было затяжки с выполнением воли покойного – отдать России его сбережения, хранившиеся в британском банке. Да и в официальных биографических бумагах все куда прозаичнее. Но кто сказал, что они полны или абсолютно правдивы? История знает много противоположных примеров.
Хотя прямых сведений о масонстве самого Я.В. Виллие нет, но есть интересные косвенные факты. Он был близким другом и боевым товарищем другого бородинского героя, известного петербургского масона графа А.И. Апраксина. Последний, крестный отец А.Д. Бланка (1799-1870), деда В.И.Ленина, позаботился о своём крестнике и помог ему поступить в Медико-хирургическую Академию, глава которой – а это был именно Я.В. Виллие – прислушался к рекомендации друга-масона и неоднократно поощрял талантливого курсанта наградными книгами за отличную учебу. Впоследствии (1832 г.) акушер-ординатор больницы Марии-Магдалины Александр Бланк поселился с женой и детьми… именно у Я.В. Виллие, на Английской набережной. Интересно, что как раз в доме лейб-медика Я.В. Виллие в 1835 г. родилась Маша Бланк – впоследствии Мария Александровна Ульянова, мать В.И. Ленина [4].
Следует отметить и наличие отдельных философских герметических идей, оккультной основы розенкрейцерства, в ранних работах Я. В. Виллие. Так в его статье «О желтой американской лихорадке» (1805), мы, при описании распространения болезни, встречаем как факторы – «удушливое вещество в воздухе» и, вполне в стиле оккультных трактатов XV-XVI веков, «притягательную силу луны» [25], а также очищение воздуха при помощи «курения совершенных минеральных кислот». Данное описание до сих пор расценивается как «мистика», а на самом деле Я.В. Виллие герметическим по форме языком старается передать то, что мы называем сейчас воздушно-капельным типом передачи инфекции и изменением резистентности организма под действием окружающей среды.
Посмотрим на фигуру выдающегося медика шире. Что значила для русской медицины деятельность Я. В. Виллие? Достаточно напомнить о том, что этот человек почти 50 лет стоял у руля военной медицины Российской импери, без малого 30 лет возглавлял Медико-хирургическую академию, служил личным врачом трех русских императоров и оперировал на Бородинском поле, командуя медслужбой армии М. И. Кутузова в самом кровопролитном сажении за всю историю войн, вплоть до ХХ века.
Яков Васильевич Виллие — врач, военно-медицинский администратор, доктор медицины и хирургии, почетный член Петербургской академии наук (1814) и многих отечественных и зарубежных научных обществ. За этими скупыми строчками из энциклопедии — долгая жизнь и титанический труд выдающегося шотландца, отданные на благо Росcии.
Маленький Джимми хотел стать моряком и даже убежал из дому на корабль (вскоре затонувший), с которого, на счастье российской медицины, его своевременно сняла мать.
Получив на родине в частной школе доктора Мелдрама (куда его насильно отвели родители, перечеркнув детские мечты о мореплаваниях), а затем – в университетах Абердина и Эдинбурга профессию врача, молодой медик-универсант (не имевший еще диплома и права практики в Британии!) решает продолжить карьеру в далекой России — блеск и величие екатерининской эпохи делают эту загадочную страну притягательной для многих образованных европейцев. И вот, 19 сентября 1790 г. выдержав экзамен на право врачебной практики в российской медицинской коллегии (где, в частности, его экзаменовал крупный акушер и педиатр Н.М.Максимович-Амбодик), Яков Виллие служит с этого года военным врачом в 33-м Елецком пехотном полку русской армии. Его первое место назначения — Литва и Восточная Польша. Он участвовал в польской кампании, взятии Варшавы, на 4-м году практики блестяще провел сложную операцию по удалению пули из позвоночника у адъютанта А.В. Суворова, удалил камень из мочевого пузыря голландского посла. При всем этом старший полковой лекарь не уходил с головой в рутинные обязанности – он применил мышьяк при лечении возвратных лихорадок, обобщил свой опыт, свидетельствовавший, что только при некоторых из них арсенотерапия весьма эффективна, а при других – не показана, направил работу в Абердин, где университетская коллегия рассмотрела ее и удостоила автора звания доктора медицины. Напомним, что даже 100 с лишним лет спустя данное направление исследований оставалось актуальным, а Нобелевский лауреат Пауль Эрлих, в частности, был отмечен именно за применение мышьяковистых соединений при спирохетозах, что находится вполне в русле этих ранних поисков Виллие. Благодаря своим знаниям и таланту практического врача и организатора медицины, научному подходу, умению и стремлению обобщать свой опыт Яков сделал блестящую карьеру. Пройдет 22 года, и Виллие вернется сюда, в Польшу - вместе с русскими войсками, преследующими Наполеона, но уже в звании генерал-майора, впоследствии он станет баронетом и академиком (1814 г.), а в 1841 г. — и действительным тайным советником (равный канцлерскому высший чин в Российской империи), будет, как уже говорилось, фактическим министром здравоохранения огромной страны.
Конец XVIII столетия — эпоха фаворитизма в России. Огромна роль личности не только во всемирной истории, но прежде всего — в судьбе отдельного человека. Для молодого Виллие такой личностью стал прославленный русский военачальник генерал граф А. И. Кутайсов.
Я. В. Виллие в 1799 году удачно прооперировал отца генерала, крупного сановника и царедворца (между прочим, усыновленного русскими под Бендерами турецкого найденыша!), причем впервые в России для спасения пациента от гнойного нарыва применил ларинготомию, и по ходатайству Кутайсова был назначен лейб-хирургом императора Павла I. Тринадцать лет спустя полу-турок Кутайсов и шотландец Виллие стоят насмерть под знаменами русского императора рядом, на Бородинском поле, в центре кутузовских позиций. А. И. Кутайсов тяжело ранен. Осматривает его и оказывает ему первую врачебную помощь Я. В. Виллие. Кутайсов просит своего верного друга не говорить никому о смертельном характере раны. Но весть о смертельной ране генерала уже широко разнеслась. А за несколько дней до этого именно Кутайсов был в числе тех, кто уговорил Виллие, состоявшего при императоре, остаться в действующей армии и возглавить ее медицинскую службу. Вот как писал об этом сам Виллие: «Вскоре по отбытии из армии Государя Императора просили меня гг. генералы: граф Остерман-Толстой, Коновницын, Ермолов, граф Кутайсов и прочие лучшие и храбрейшие офицеры армии, остаться при оной, и я, удовлетворяя общему их желанию, оставил тогда же экипажи Его Величества».
Итак, Я. В. Виллие — бессменный лейб-медик. Это само по себе говорит о полном доверии со стороны венценосных пациентов к его профессионализму. По сути, Виллие был семейным врачом Романовых. А хорошему врачу доверяют жизнь, и, значит, также и многое другое — в том числе, семейные тайны.
Как лейб-медик Павла I, именно Виллие удостоверил факт его смерти «от апоплексического удара». Но теперь мы знаем, то был иной удар — удар табакерки Н.А. Зубова. В историю вошел ответ солдата конной гвардии Григория Иванова на вопрос полковника Н. А. Саблукова:
«Что же, братец, видел ты государя Павла Петровича? Действительно он умер?» — «Так точно, ваше высокоблагородие, крепко умер!» — «Присягнешь ты теперь Александру?» — «Точно так... хотя лучше покойного ему не быть...» ( Оболенский Г. Л. «Император Павел I»).
Это «крепко» было сказано не случайно. Но гвардия присягнула Александру, присягнул Александру I и лейб-медик Яков Виллие. Думается, шотландец никак не мог сочувствовать политике, которая вела к войне его первой родины и его второй родины, поэтому и примыкал к «анти-павловской» партии. Читателю будет интересно узнать, что ключевой фигурой в удавшемся заговоре против Павла был не кто иной, как спасенный хирургом Виллие за 2 года до этого пациент граф Иван Петрович Кутайсов. Считают, что он был предупрежден письмом о заговоре, но будучи приближенным царя, не передал ему предупреждения.
Лейб-медик при новом царе остался прежним.
Виллие с Александром Павловичем находится в антинаполеоновском походе русских войск, сражается под Аустерлицем, Йеной, Прейсиш-Эйлау. После поражения в Битве трех императоров под Аустерлицем именно Виллие вместе с адъютантом сопровождают спасавшегося от плена царя, причем в миг, когда под Александром Павловичем пала лошадь - адъютант ускакал, а царя вывез на своей лошади верный доктор. Так была спасена честь будущего победителя Наполеона.
В 1805 г. Виллие оперирует раненого с гангреной и, порезавшись, теряет загноившийся указательный палец на левой руке, не потеряв, однако, блестящей хирургической техники. В 1807 г. он, вместе с доктором Н.В. Благовым спасает руку раненому Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли. Здесь, по легенде, он и встречается с адъютантом последнего – фон Смиттеном (см. легенду о найденыше - выше).
«Дней Александровых прекрасное начало» позволило рскрыться и организаторским талантам Виллие. В 1806 г. доверенный врач царя стал главным военно-медицинским инспектором армии (был им до 1854 г.) и директором медицинского департамента Военного министерства (на этой должности Я. В. Виллие проработал до 1836 г.). В 1808 г., едва достигнув сорокалетнего возраста, Я. В. Виллие становится первым президентом старейшего высшего медицинского учебного заведения России — Петербургской Медико-хирургической академии (ныне Военно-медицинская академия). Руководить работой академии ему предстоит в течение 30 лет — и именно под его руководством эта авторитетная школа военной медицины расцветет и будет бурно развиваться. Дело развития военно-полевой хирургии, блестяще продолженное великим Н.И. Пироговым, достойно начал именно он. Для русского здравоохранения как раз Я. В. Виллие во многом был первопроходцем, и это связано не только с военно-полевой медициной. Например, по некоторым данным, именно он первым ввел в нашей медицинской практике обязательное заполнение амбулаторных карт больных — «скорбных листов», что имело не меньшее значение, чем введение М. Я. Мудровым в практику русской стационарной медицины историй болезни. В 1838 г. он открыл первые самостоятельные военно-фельдшерские школы, а еще ранее — в 1806 г. составил и опубликовал первую русскую военную Фармакопею — Pharmacopea castrensis Ruthenica («Фармакопея российская военная, СПб., 1818), служившую отечественным врачам почти полвека и выдержавшую 4 издания. Виллие ввел в России новое учено-профессиональное звание – медико-хирурга, присуждавшееся Медико-хирургической академией после трех и более самостоятельно проведенных успешных операций. Большое внимание Я. В. Виллие уделял военной гигиене и эпидемиологии. Важную роль в борьбе с эпидемией холеры в Южной России сыграл его труд «Описание индийской холеры для врачей армии». СПб., 1830. Первая в России хирургическая клиника на 13 кроватей была открыта в 1806 г., благодаря содействию Я. В. Виллие вскоре она расширилась в два с половиной раза, и в ней началась клиническая подготовка курсантов Медико-хирургической академии по хирургии. Труд Я. В. Виллие «Краткое наставление о важнейших хирургических операциях», где описано 33 оперативных вмешательства, (1806) наряду с книгами Е. О. Мухина и И. Ф. Буша оставался основой обучения и повышения квалификации российских хирургов первых десятилетий XIX века. С 1810 по 1813 гг. Я. В. Виллие — декан Медицинского совета Министерства народного просвещения. Эти значительные научные и учебно-методические труды предопределили избрание Я. В. Виллие членом Петербургской академии наук (25 мая 1814 г.). Виллие издавал первый в России научный медицинский журнал — «Всеобщий журнал врачебной науки» (1811-16 гг.). Он стал председателем Военно-медицинского ученого комитета (1843 г.) и основал первый периодический русскоязычный «Военно-медицинский журнал» (1823 г.), выходящий и поныне.
Медицина — часть культуры человечества. Неудивительно, что Я. В. Виллие был одним из культурнейших людей своей эпохи, полиглотом, книголюбом, любителем словесности. В1795-1798 гг. в Москве молодой доктор был семейным врачом князя Б. В. Голицына, которого современники считали воплощением русской культуры, русского духа и образованности.
Впоследствии, уже в столице, близкими друзьями Виллие стали видные литераторы, ведущие русские журналсты того периода: Н. И. Греч и Ф. В. Булгарин, они традиционно обедали у доктора Виллие по средам, по свидетельству современника — известного литератора А. Е. Измайлова, который и сам был вхож в круг друзей Виллие (Измайлов А. Е. Письмо Яковлеву П. Л., 4 декабря 1824 г.). Не случайно 12 сентября 1802 г. именно доктора Виллие послал Александр I оказать помощь выдающемуся русскому публицисту А. Н. Радищеву, который пользовался симпатиями либерально настроенного царя и работал в тот период в правительственной комиссии по реформам. Радищев отравился азотной кислотой и умирал в страшных мучениях. Виллие пытался спасти писателя, но безуспешно. Дом Я. В. Виллие (Английская наб., 74, угол наб. Ново-Адмиралтейского кан., 2 ) видел немало жарких литературно-публицистических споров между заметными фигурами русской литературы и культуры. В наши дни дом Виллие охраняется как памятник архитектуры (Закон Санкт-Петербурга от 02.07.1997 N 141/47, Указ Президента РФ от 05.05.1997 N 452, Постановление Совета Министров РСФСР от 22.05.1948 N 503).
Венцом карьеры Я. В. Виллие как военного медика и проверкой состоятельности выстроенной им системы русской военно-полевой медицины стали войны России с Наполеоном. «В этот период им была разработана и внедрена новая система оказания помощи раненым, а число временных военных госпиталей его стараниями было увеличено в 1811-1812 годах с 29 до 70», писал В.С. Агте (2004).
В Письме генерал-инспектору всей артиллерии графу Алексею Андреевичу Аракчееву 12 сентября 1812 г. Я. В. Виллие описывает будни русской военно-полевой медицины в сражениях 1812 г. Следующим образом:
«После отшествия от Смоленска в 15 верстах от онаго по Дорогобужской дороге 7 августа происходило сражение, где раненым также оказана была всякая помощь. В сражениях при Бородине две трети врачей распределены были позади третьей линии впереди резервного корпуса, остальные же рассеяны были по разным местам в промежутках вдоль по линиям. Посредством сего распоряжения всем раненым в сих сражениях учинены были операции и перевязки, исключая весьма малого числа уклонившихся с большой дороги в стороны. Отсюда до Москвы расставлены были по станциям лекари как для пересмотра раненых, так и для того, чтобы никто из них не остался на пути сем без помощи. В сии дни медицинские чиновники показали отличнейшее рвение при исполнении своей обязанности. Находясь по приказанию гг. Главнокомандующего всеми армиями генерал- фельдмаршала Его Светлости Князя Голенищева-Кутузова и генерала от кавалерии барона Бенигсена в центре позиции, я кроме пересмотра многих раненых сделал от 60 до 80 важных операций. От Смоленска до Москвы по настоянию моему у г. генерал-майора Ермолова назначаемы были всегда места, куда следовало отправлять раненых; но ни он, ни я не предполагали послать их в Москву. За две версты от оной получил я опять приказание сделать все приготовления для перевязки раненых на поле сражения; но в 9 часов вечера 1 сентября дано внезапно приказание о выводе больных и раненых из Москвы, коих большая часть взяла направление к Владимиру и Рязани, куда для пользования их отправлен мною г. лейб-медик Лодер с 50-ю Врачами. Что принадлежит до 2300 рядовых и 50 офицеров раненых, находившихся в Вязьме, то прибыв в сей город благовременно, отправил я из онаго во Гжатск и в Волоколамск до 11 000 больных и раненых, снабдив их всем нужным для пути».
Читая этот документ, который бесстрастно повествует о выполнении военными врачами своего долга, мы вспомнили те страницы «Войны и мира», где Л. Н. Толстой описывает незаметный, будничный профессиональный героизм капитана Тушина. Именно таким человеком долга был на службе Яков Виллие, который, по данным В. С. Агте (2004), только в день Бородина лично оказал хирургическую помощь двумстам раненым и контуженным русским воинам. Героизм служебного долга — таков был стиль эпохи.
Несколькими страницами ниже описания воинского труда капитана Тушина Л. Н. Толстой цитирует протокол о количестве мертвых тел, собранных и погребенных крестьянами, участвовавшими в уборке Бородинского поля после сражения, и этот сухой документ навсегда поражает воображение всякого, кто его прочел — после битвы, длившейся всего 15 часов, только на поле боя было подобрано около 89 000 трупов. Л. Н. Толстой оставил в своем романе-эпопее яркое описание работы военных медиков в Бородинской битве: «Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами палаток на краю березняка... Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах... Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, которых надо было вносить. Раненые ожидали у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки... ».
На военных медиков в этой кампании выпала нагрузка, небывалая в истории войн. Как справилась с нею служба Виллие, лучше всего засвидетельствовал его прямой противник — главный хирург армии Наполеона Жан-Доминик Ларрей (1766-1842). По возвращении из России в двухтомном труде об опыте русской кампании он напишет свою ставшую исторической фразу: «Раны победителей заживали быстрее.». (J.-D. Larrey Memoires de chirurgie roilitaire et campagnes, t. 1-4, P., 1812-17). Более 500 воспитанников Санкт-Петербургской медико-хирургической академии под руководством Я. В. Виллие принимали участие в Отечественной войне 1812-1814 гг. и вызвали своим искусством благодарность императора Александра I, восторг и уважение знаменитых хирургов Наполеона Перси и Ларрея (ВМедА, историческая справка).
Согласно инструктивным документам, разработанным героем нашей статьи, в действующей русской армии того периода для переноски раненых с поля боя на перевязочный пункт в каждом полку должны были иметься 20 или более нестроевых солдат с четырьмя носилками и с двумя легкими линейками. «Место перевязки» назначалось «дневными приказами армии» и обозначалось «флагом или другими какими-либо знаками, чтобы раненые, не блуждая, могли оное сыскать». «Положением» 1812 г. военной полиции поручалось наблюдать, чтобы перевязка раненых, «если сражение пространно, отправлялось в разных местах». На военную полицию возлагался и вынос раненых с поля боя. Генерал-гевальдингеру предписывалось перед боем «сделать цепь за линиями армии из особой конвойной команды, через которую доставлять он будет раненых в развозные госпитали для перевязки». Каждый перевязочный пункт был оснащен готовыми повязками, бинтами, корпией, хирургическими инструментами. В каждом полку имелась запрягаемая двумя лошадьми аптечная фура с аптечными ящиками. На переднем ящике сидел кучер, на заднем оставалось место для слабого больного. Аптечные ящики были пяти типов. Два типа ящиков (большой и средней величины) — так называемые полковые ящики старой и новой коллежской формы. Три типа: малый ящик с 19-ю инструментами, весьма малый с 10-ю инструментами и кожаная сумочка с 10-ю инструментами (полковой ящик новейшей формы, батальонный ящик и фельдшерские инструменты). Также каждый лекарь имел карманный набор хирургических инструментов. За перевязочными пунктами следует система временных военных госпиталей. Развозные госпитали имели задачей оказание первой помощи раненым на поле сражения и доставку их в подвижные госпитали.
Работа военно-полевых медиков в ту эпоху, до открытия антибиотиков, наркоза и современной реанимации была крайне тяжела и зачастую неблагодарна. Одно лишь Бородинское сражение выбило из строя в русской армии, по меньшей мере, от 42,5 до 46 тысяч человек (вспомните нелегкие послебородинские размышления Кутузова у Л. Н. Толстого «На утро стали приходить донесения о потерях неслыханных о потере половины армии»). Французы оставили на поле боя от 53 до 58 000 убитых и раненых, или 43% численности своего бородинского войска. В самой кровавой битве столетия пали 29 русских и 49 неприятельских генералов. Кстати, один из самых достоверных списков бородинских потерь составлен по служебным донесениям командиров полков именно службой Я. В. Виллие, который под именем «доктора Вилье» тоже выведен Толстым на страницах эпопеи «Война и мир».
Опираясь на усредненные данные из различных источников, можно сказать, что с 1812 по 1815 гг. русская армия потеряла 210.000 - 215.000 человек. Смертность среди раненых, между тем, составила 7-17% (В. М. Корнеев Л. В. Михайлова. Медицинская служба в отечественную войну 1812 года. Ленинград, 1962). Объективные показатели при сравнении с данными о других кампаниях той эпохи свидетельствуют о вполне удовлетворительном медицинском обеспечении русской армии и о громадном превосходстве над медицинской службой армии французской, где усилия Ж.-Д. Ларрея были сориентированы в основном на работу в гвардейских частях. По рекомендации Александра I доктор Виллие в конце войны стал баронетом Британской империи (1814).
М. И. Кутузов дал благодарственный письменный отзыв о медицинской службе баронета Я. В. Виллие. Интересно, что герой данной главы сопровождал легендарного фельдмаршала и заботился о здоровье спасителя России до последних дней его жизни. Вот что пишет об этом исторический романист В. С. Пикуль в повести «Каждому — свое»:
«Не доехав до Дрездена, в 1813 г. смертельно больной Кутузов Михаил Илларионович остановился в силезском городишке Бунцлау, где прусский майор фон Марк уступил ему второй этаж своего дома. Был апрель, по утрам пели птички. Встревоженный, в Бунцлау приехал Виллие, лучший врач армии, а прусский король срочно прислал к больному своего лейб-медика Гуфеланда, и тот сказал Виллие: «Простите, коллега, я вас оставлю. У меня репутация лучшего врача в Европе, и на старости лет не хотелось бы запятнать ее смертью столь великого человека.»
Я. В. Виллие, между тем, остался с Кутузовым, за свою репутацию он не беспокоился и пациента оставить не мог. Далее мы читаем:
«Весь израненный в битвах, истощенный волевым напряжением героики 1812 года, Кутузов отвергал все лекарства. «Съешь сам, если ты меня любишь», — говорил он Виллие. Насколько качественной и передовой для своего времени была работа Виллие как военно-медицинского администратора, видно хотя бы из того факта, что тогдашний союзник России Пруссия пригласила именно российского специалиста Я. В. Виллие для реорганизации по русскому образцу медслужбы в прусской армии. И с ролью главного военно- медицинского советника прусского короля Я. В. Виллие справился прекрасно.
Признанием заслуг Я. В. Виллие, участвовавшего в качестве врача во всех войнах Российской империи в 1-й половине XIX века, явилось награждение его всеми русскими и многими зарубежными орденами. В частности, знаменитый медик был кавалером ордена Святого Владимира 1-й степени и Святого Александра Невского с алмазными знаками, британская корона, как уже отмечалось, в 1814 г. пожаловала сэру Джеймсу Виллие рыцарский титул.
В честь Я. В. Виллие была отлита специальная памятная золотая медаль. 9(21) декабря 1840 года в зале Дворянского собрания на чествовании Я. В. Виллие по случаю 50-летнего служения России ему преподнесли золоченую серебряную вазу и золотую медаль с его изображением.
По желанию юбиляра из собранных средств учредили стипендии его имени студентам Медико-хирургической Академии из малообеспеченных семей военных врачей. Когда Виллие покидал академию в 1838 году, конференция постановила поместить в академической библиотеке его портрет. Судьба этого портрета неизвестна. В официальном издании, посвященном 100-летию Военного министерства, Я. В. Виллие назван «великим врачом-администратором».
Я. В. Виллие сопровождал Александра I во всех его военных походах и поездках по стране. Осенью 1825 г. он вместе с Александром I выезжает на юг России. И там, в Таганроге, на берегу Азовского моря, где остановились император Александр Павлович и его супруга Елизавета Алексеевна, царь «после кратковременной тяжелой болезни» на глазах Виллие скоропостижно умирает. Вот как писал об этом современник Н. Я. Данилевский:
«Несмотря на то, что государь император вообще не любил не только принимать лекарств, но даже и говорить об оных, особенно за столом; однако же при обеденном столе, бывшем между Знаменкой и Ореховым, сверх обыкновения, расспрашивал он своего лейб-медика о Крымских лихорадках и внимательно слушал об оных суждение Виллие; наконец спросил: «Знаете ли вы действительное средство против сей болезни?» Виллие назвал оное. «Есть ли оно у вас в походной аптеке?» Лекарство тотчас было принесено и, несмотря на отвращение государя ко всему тому, что сильно пахнет, он отведал его несколько раз и в продолжение пути оказывал особенное отвращение ко вкусу сего лекарства.» и далее: «Прибыв в Мариуполь, государь позвал Виллие и сказал ему, что чувствует озноб и что намерен выпить пуншу, чтоб пропотеть. Выпив пунш, укутался в постели и в первый раз говорил с доктором обстоятельно о своей болезни. Виллие нашел, что у него сильная лихорадка; ногти его были сини, а в теле озноб и дрожь. Хотя лихорадка его и оставила: но в последний день путешествия, на переезде из Maриyпoля в Таганрог, он почти ничего не вкушал и чувствовал всеобщую немощь в своем теле». Сам Я. В. Виллие в личном дневнике свидетельствует о своем пациенте: «Ночь провел дурно. Отказ принимать лекарство. Он приводит меня в отчаяние. Страшусь, что такое упорство не имело бы когда-нибудь дурных последствий... Эта лихорадка, очевидно febris gastrica biliosa 1, это гнилая отрыжка, это воспаление в стороне печени...».
Яков Васильевич по должности был одним из тех, кто подписал документы о смерти государя 19 ноября 1825 г., поставившей точку в Александровской эпохе России. Он же бальзамирует тело и сопровождает гроб с августейшими останками из Таганрога через Москву в столицу для захоронения в Петропавловском соборе. Но было ли это тело Александра I?
Неожиданная смерть находившегося в расцвете лет победителя Наполеона, красавца и кумира всей Европы Александра Павловича, до того очень редко болевшего, последовала в приазовском захолустье, вдали от света и вызвала много кривотолков. Ему было только 47 лет. Укрепилась легенда о его добровольном и тайном самоустранении от власти и отказе от трона по религиозно-философским мотивам, в связи с раскаянием за молчаливое согласие с убийством отца и за многочисленные жертвы войн. Ряд историков и писателей, доверяя такой версии, указывали, что отошедший от власти монарх инсценировал свою смерть и много лет жил затем в уединении, в отшельничестве в Сибири под именем «старца Федора Кузьмича». Не исключал этой версии и Л. Н. Толстой. Старец Федор Кузьмич — историческое лицо, он славился высокой образованностью, скрывал свое происхождение, умер в 1864 г. в Томске и был канонизирован Русской православной церковью, его мощи сохранились близ этого сибирского города. Между тем, императора похоронили в закрытом гробу, а вскрыв его саркофаг, археологи не нашли там останков, о чем официально объявлялось в ходе работ в Петропавловской крепости в 20-е годы, уже в советское время.
Если легенда об экс-императоре — отшельнике имеет под собой реальные основания, то в Таганроге Александром I и его ближайшим окружением был разыгран величайший спектакль в российской истории, и лейб- медику в нем, конечно же, принадлежала очень важная роль. В дневнике Виллие до даты смерти царя имеется загадочная фраза, привлекающая внимание историков, которые верят в отречение Александра I: «Мы приехали в Таганрог, где кончиась первая часть вояжа. Finis!».
Мы не знаем, стал ли Александр Павлович старцем Федором Кузьмичом. Но не исключено, что доктор Я. В. Виллие сохранял до конца жизни не одну, а целых две великих тайны династии Романовых — не только тайну смерти отца, но и тайну отречения сына, так как оба были его доверенными пациентами.
Полагаем, что Романовы должны были оценить умение врача хранить тайну. В любом случае, начальник придворной медицинской службы Я. В. Виллие был среди тех немногих, кто знал правду. В истории остался и еще один факт. После смерти Я. В. Виллие состояние этого государственного служащего было несопоставимо с размером его жалования и превысило полтора миллиона рублей серебром.
Всю эту фантастическую по тем временам сумму он завещал Медико-хирургической академии на строительство и содержание «Клиники на 150 мест для безвозмездного пользования больных обоего пола, без различия званий и сословий». Завещание было выполнено, и Михайловскую клиническую больницу торжественно открыли 27 декабря 1873 года. Больница построена по проекту военного инженера К. Л. Соколова, состоит из нескольких корпусов и напоминает по форме букву W. Один ее корпус был административным, в других размещались терапевтическая, хирургическая, глазная, акушерская и детская клиники академии. С 1874 г. и до конца жизни именно в ней работал великий русский врач С. П. Боткин. И доныне подарок баронета Я. В. Виллие является частью Российской Военно-медицинской академии.
Как лейб-медик Николая Первого, в 1828-1829 годах доктор Виллие руководил медицинской службой действующей армии в русско-турецкой войне, именно он стал первым медиком произведенным в действительные тайные советники. Я. В. Виллие скончался в Санкт-Петербурге, в самом конце царствования Николая Первого, на 86-м году жизни, 11 февраля 1854 г.
На посту лейб-медика императора Николая Павловича на смену Виллие пришел видный хирург, участник наполеоновских войн, многолетний соратник российского «военврача №1»: Николай Федорович Арендт (1786 – 1859). Последний (кстати, консультант раненого А.С. Пушкина) был основателем масонской ложи «Св. Георгий Победоносец» (1818-1819 гг.). Виллие через свои труды и воплощенные в жизнь проекты продолжал влиять на развитие русской медицины и после смерти.
Память о выдающемся медике помогает сохранить воздвигнутый в его честь монумент. История этого памятника по-своему интересна. Он был открыт 9 декабря 1859 года перед фасадом главного здания Медико-хирургической академии. Скульптор-датчанин Д. И. Иенсен и любимый архитектор последнего из венценосных пациентов Виллие Николая I А. И. Штакеншнейдер изобразили Я. В. Виллие сидящим на уступе скалы с пером и свитком в руках, а у его ног положили бронзовую книгу — «Военная фармакопея». Массивный шестиметровый гранитный постамент украсили четыре фигуры, олицетворяющие богиню здоровья Гигею. На бронзовых горельефах сцены из жизни Виллие — заседание конференции академии, оказание помощи раненым на поле брани. На лицевой стороне пьедестала надпись: «Лейб-медику действительному тайному советнику баронету Виллие. Декабря 9 дня 1859 года».
Яков Васильевич Виллие похоронен недалеко от центра города, на Волковском лютеранском кладбище, которое нетрудно посетить, если проехать по Лиговскому проспекту и Расстанной улице. Его могила с гранитным надгробием хорошо сохранилась: надписи, вырезанные на камне, и сегодня легко читаются, они повествуют о заслугах доктора Виллие перед его второй родиной — Россией. Вот одна из них:
«Дела управления и помощь страждущим не отвлекали баронета Якова Васильевича Виллие от служения науке: он написал сочинения о желтой горячке, чуме, холере, болезнях, жаркому климату свойственных, военную фармакопею, руководство оперативной хирургии, первое на русском языке, и основал первый русский медицинский журнал, издающийся доныне. Сердечно полюбив Россию и в завещании именуя ее своим вторым Отечеством, он назначил все свое наследство, более миллиона рублей, на пользу медицинского образования в России и на добрые дела».
Судьба памятника в советские годы оказалась нелегкой. Без малого век он стоял у главного здания Военно-медицинской академии на очень почетном и людном месте, и его постоянно видели и знали все горожане и многие гости города. Но в 1948 году разгорелась абсурдная кампания «по борьбе с космополитизмом». Одним из перлов этой сталинистской истерии, наряду с одиозным переименованием кафе «Норд» в кафе «Север» и перекрещиванием симптома Блюмберга в «симптом Щеткина-Блюмберга», было объявление Я. В. Виллие, умершего более 90 лет назад, «английским шпионом», о чем горожане могли узнать из органа обкома компартии — газеты «Ленинградская правда». Шотландец якобы докладывал англичанам о состоянии дел в русской армии в 1812 г. И даже тот исторический факт, что наше Отечество и Англия были в наполеоновских войнах ближайшими боевыми союзниками, не убедил ретивых шпиономанов. Вот в каких выражениях это провозглашалось сервильными историками конца 40-х годов: «Яркий оруженосец внешней политики Великобритании, направленной против русского народа, всю жизнь преследовавший русских врачей, Виллие тормозил развитие нашей национальной медицины».
И хотя нелепица эта была вскоре опровергнута на специальном совещании историков медицины в Военно- медицинском музее, однако в 1949 году памятник все-таки демонтировали, и почти 15 лет он пролежал в ящиках. Только в 1964 году состоялась «реабилитация памятника Виллие», и его вновь установили, но, по-видимому, фигуру лекаря царей — российского шотландца — советские администраторы сочли все же недостаточно уместной перед фасадом ордена В. И. Ленина ВМедА им. С. М. Кирова. В связи с этим памятник человеку, блистательно руководившему академией и выпестовавшему поколения военврачей, поместили в скромном парке, возле бывшей Михайловской больницы, построенной на его деньги. Там, по адресу Боткинская ул., д. 20, в саду Военно-медицинской академии его можно видеть и по сию пору.
Род Виллие не прервался. Продолжилась и его российская ветвь. Племянник нашего героя, Яков Васильевич Виллие-младший (1794-1850) также переехал в Россию и служил лейб-медиком по примеру дяди. Он тоже похоронен в Санкт-Петербурге. Его сын, внучатый племянник Я. В. Виллие-старшего, Михаил Яковлевич Виллие (1838-1910) — талантливый художник, основатель и яркий представитель российской школы акварелистов, член Российской Академии художеств, был придворным художником царской фамилии. Уроженец города на Неве, он было избрал, как и отец с дедом, военную карьеру, получил юнкерское образование, служил до 24 лет в Преображенском полку. Но природный художественный талант заставил его брать частные уроки живописи в России и в Бельгии, выйти в отставку и посвятить себя акварели. М.Я. Виллие не заканчивал художественных академий, но его талант ярко проявил себя в истории отечественной живописи. Особенно он славился своими архитектурными видами и жанровыми зарисовками. В своем дневнике уже в 1896 г. Николай II пишет: «Утром Виллие показывал Аликс и мне свои акварели с видами Дармштадта и Кобурга, которые я ему заказал для нее».
Приводим ниже репродукцию одной из известнейших жанровых сцен, работы М.В. Виллие, созданной им во время путешествия по древним русским городам, в Ростове Великом.
Не иссякла и медицинская ветвь рода Виллие. Далекий шотландский потомок этого славного рода — патолог А. H. Wyllie — соавтор основополагающих работ по механизмам и значению апоптоза (1972), широко цитируемых в современной медицинской литературе.
Яков Васильевич Виллие — человек, личность и судьба которого во многом символичны для нашего города, этого великого межкультурного окна, места плодотворного творческого взаимодействия людей разных наций. Такое совместное творчество петербуржцев, принадлежавших к разным культурно- этническим традициям, но работавших на благо России и посвятивших свои жизни науке, технике, искусству, общественной деятельности, медицине, создало славу этого города и способствовало расцвету и величию российской цивилизации.

Следующего.

ну все последний генерал из галереи героев 1812-14 годов Эрмитаж . еще есть Александр1 и Веллингтон . первого выставлю в конце , а второй мне не интересен как англофобу встречаем российский генерал и король Бельгии Лео кстати бравый кирасир 1 Леопольд I (16 декабря 1790, Кобург — 10 декабря 1865) — король бельгийцев с 1831 по 1865 годы. Саксен-Кобургский Леопольд (Саксен-Кобург-Заальфельдский; Sachsen-Coburg-Saalfeld; с 1826 — Саксен-Кобург-Готский; Sachsen-Coburg und Gotha) (16.12.1790, Кобург — 10.12.1865, Лакен, близ Брюсселя), принц, рос. генерал-лейтенант (1814), король бельгийцев под именем Леопольда I (с 1831). Из владетельного герцогского рода; 3-й сын вел. герцога Ф. Саксен-Кобург-Заальфельдского; брат Э. Саксен-Кобургского, сестра Л. С.-К. — Юлиана — была супругой вел. князя Константина Павловича.

В 1796 сопровождал свою сестру Юлиану в С.-Петербург, затем неск. лет прожил в России. 28.3.1799 зачислен на рус. службу подполковником с зачислением в л.-гв. Измайловский полк. 1.2.1801 переведен в л.-гв. Конный полк полковником; 16.5.1803 произведён в ген.-майоры. В окт. 1806 франц. войска заняли Кобург и Л. С.-К. нек-рое время содержался под арестом в Заальфельдской крепости. Летом 1807 сопровождал своего брата Эрнста в Париж, где был представлен имп. Наполеону I, к-рый предложил ему занять должность его адъютанта. Однако, С.-К. отказался и затем уехал в Россию, где поступил на действит. службу. В 1808 сопровождал имп. Александра I в Эрфурт. В 1809 по настоянию Наполеона оставил рус. службу и вернулся на родину, нек-рое время находился при дворе Наполеона I. Был одним из видных масонов, в 1813 вступил в ложу «Надежда» в Берне; позже — в Бельгии — способствовал созданию ложи «Великий Восток Бельгии».

26.6.1813 вновь поступил на рус. службу и был назначен ком. 2-й бригады 1-й кирасирской дивизии. Отличился в боях при отступлении от Пирны и в Кульмском сражении; награждён Кульмским крестом, орд. Св. Георгия 4-го кл. За отличие в Лейпцигской битве получил зол. шпагу с надписью «За храбрость» с алмазами. В 1814 участвовал в сражениях под Бриенн-ле-Шато, Лаоном, Фер-Шампенуазом и Парижем. 28.10.1814 произведён в чин генерал-лейтенанта. С 1.6.1815 ком. 1-й уланской дивизии.

В 1816 переехал в Англию в качестве официального жениха наследницы англ. престола принцессы Шарлотты, дочери принца-регента (будущего короля Георга IV); церемония бракосочетания состоялась 2.5.1816. Л. С.-К. получил от англ. пр-ва 50 тыс. фунтов стерлингов, введён в состав Палаты лордов и произведён в ген. англ. армии, 6.4.1818 получил титул Его Королевского Высочества. 7.11.1817 Шарлотта скончалась при родах, родив мёртвого ребёнка. В течение 11 лет С.-К. был опекуном своей племянницы (дочери герцога Эдуарда Кентского и сестры Л. С.-К. Виктории) — будущей королевы Виктории, состоял с ней в регулярной переписке, давал ей политические советы; сыграл большую роль в выборе для Виктории в качестве жениха своего племянника принца Альберта; Виктория называла его «мой дорогой дядя и второй отец».

В 1830 ему была предложена греч. корона, однако он оговорил своё согласие большим числом условий, а затем и совсем отказался от короны, мотивировав отказ тем, что не было спрошено желание греч. народа. В авг. — сент. 1830, в ходе Бельг. революции, произошло отделение бельг. земель от Голландии. 22.11.1830 Нац. конгресс провозгласил создание независимого королевства и 4.6.1831 избрал Л. С.-К. бельг. королём (137 голосов за при 48 — против). Вступил на престол 21.7.1831, приняв имя Леопольда I. Погребён в королевской усыпальнице в соборе Нотр-Дам в Брюсселе. В мае 1816 года Леопольд женился на Шарлотте Уэльской (1796—1817), дочери принца-регента, впоследствии короля Великобритании Георга IV. Она умерла при родах вместе с ребенком.

В августе 1832 года, король женился вторично на Луизе Орлеанской (1812—1850), дочери короля Франции Луи-Филиппа I.

Дети:
Луи-Филипп (1833—1834);
Леопольд (1835—1909), следующий король Бельгии Леопольд II;
Филипп (1837—1905), граф Фландрский;
Шарлотта (1840—1927), вышла замуж за будущего императора Мексики Максимилиана I. 2 Луиза Мария Орлеанская королева Бельгии, вторая жена Леопольда I . Она была вторым ребенком в семье французского короля Луи Филиппа Орлеанского, в будущем французского короля Луи Филиппа I. Её матерью была Мария Амелия, урожденная принцесса Неаполя и Сицилии. По линии отца она также приходилась внучкой Филиппу Эгалите, который единственный из членов французской королевской семьи проголосовал за казнь короля Людовика XVI.
Она получила буржуазное образование, так как хотела её мать и тетка, Аделаида Орлеанская. Аббат Гийон преподавал ей основы религии, Жюль Мишле историю, а Пьер-Жозеф Редуте живопись. Её несколько карандашных рисунков получили оценку у Ораса Верне. Когда начались переговоры о браке Луизы и бельгийского короля Леопольда I, принцесса не скрывала своего отвращения от того, что её ждало. Она говорила о своем будущем браке как «жертве расчета, жертве ради очень мучительного будущего».
К тому же король Бельгии был старше принцессы на 22 года, и был вдовцом. Принцесса познакомилась с ним, будучи ребенком и с той поры хранила о нем воспоминание как о мрачном и холодном человеке. Она признавалась, что её жених ей «также безразличен как любой другой человек, проходящий по улице».
Свадьба состоялась 9 августа 1832 в Компьене. Сначала бракосочетание было проведено по католическому обряду, а затем по лютеранскому. Чтобы придать церемонии публичный вид король Луи-Филипп выбирал для Луизы достойных свидетелей: своего адъютанта герцога Шуазеля, Франсуа-Барбе Марбуа, первого председателя Счетной палаты, Жозефа Мари Порталиса, первого президента Кассационного суда Франции, Юга Маре, герцога де Бассано, Этьена-Мориса Жерара, маршала Франции и троих депутатов – Альфонса Беренжера, Андре Дюпена и Бенжамена Делессе. Вскоре после свадьбы Луиза была очарована деликатным отношением своего супруга. Поначалу ей казалось, что она вышла замуж за жесткого человека ради матримониальных интересов, а оказалось, что Леопольд очень романтичен и способен сопереживать ей, если Луизу что-то огорчало. Молодую королеву Бельгии также беспокоил процесс привыкания к новой стране и часто трудности выливались в письма с её многочисленными корреспондентками мешаясь с горькой иронией. Они послужили поводом к осложнению отношений между бельгийским и французским королевским дворами, и король Луи Филипп посоветовал своей дочери быть осторожной в переписке.
Для мужа Луиза стала скорее хорошей подругой, чем любимой супругой. Леопольд так и не смог забыть свою первую супругу – Шарлотту, принцессу Уэльскую. Обычно король проводил вечера в салоне Луизы, где читались недавно вышедшие литературные новинки. А днем Луиза занималась своими детьми. Всего в браке у бельгийской королевской четы было четверо детей:
- Луи-Филипп умер в возрасте девяти месяцев.
- Леопольд, герцог Брабантский станет впоследствии королем Бельгии Леопольдом II.
- Филипп, граф Фландрский
- Шарлотта станет печально известной императрицей Мексики и сойдет с ума. Когда подруга Луизы, графиня де Мероде рассказывала ей о бедствиях малообеспеченных людей, Луиза узнавала у неё адрес и лично отправлялась с денежной помощью и ободрением. Благодаря этой поддержке, своей доброте Луиза завоевала сердца бельгийцев. И во время революционных событий 1848 года королева чувствовала поддержку своего народа. Но, однако тревоги этих дней нанесли огромный вред её здоровью.
В августе 1850 года Луиза с трудом выдерживает поминальную службу по отцу, только что скончавшемуся в ссылке. В конце сентября королева едва могла вставать, а 11 октября она умерла. Луизу похоронили в церкви местечка Лэкен, как она того и хотела. Леопольд I лишь сказал, что его жена «умерла святой, как и жила».

Продолжай, Алекс.

его старший брат Эрнст I (нем. Ernst) полное имя: Эрнст Антон Карл Людвиг (нем. Ernst Anton Karl Ludwig; 2 января 1784, Кобург — 29 января 1844, Гота) — герцог Саксен-Кобург-Заальфельдский c 9 декабря 1806 по 27 января 1807 (1-й раз) и с 28 июля 1807 по 12 ноября 1826 (2-й раз) под именем Эрнст III, первый герцог Саксен-Кобург-Готский с 12 ноября 1826 под именем Эрнст I. Из эрнестинской линии династии Веттинов, военачальник времен наполеоновских войн. Эрнст I также служил в русской армии, где получил звание генерала от кавалерии (1832). В России герцог более известен под именем Фердинанд Эрнст Август Саксен-Кобургский. 1
Саксен-Кобургский Эрнст (Эрнст III Антон Карл Людвиг Саксен-Кобург-Заальфельдтский, Sachsen-Coburg-Saalfeld, с 1826 Эрнст I Саксен-Кобург-Готский) (2.1.1784, Кобург — 29.1.1844, замок Фриденштейн, Гота), герцог, рос. генерал от кавалерии (1832). Ст. сын герцога Ф. Саксен-Кобург-Заальфельдтского. Брат Л. Саксен-Кобургского. Родств. узы принца с рос. имп. домом (его сестра Юлиана вышла замуж за вел. кн. Константина Павловича) стали причиной его зачисления капитаном в С.-Петерб. гренадерский полк. 19.11.1796 произведён в полковники и переведён в л.-гв. Измайловский полк, 19.3.1801 определён в чине ген.-м. в л.-гв. Конный полк.

Осенью 1805 присоединился к рус. армии в Моравии, находился в свите имп. Александра I во время сражения при Аустерлице. В 1806 вернулся в Кобург. Принял участие в войне Пруссии против Франции 1806, участвовал в сражении при Ауэрштедте, сопровождал прус. короля Фридриха Вильгельма III во время бегства после поражения, проследовал в Кёнигсберг, затем в Мемель. В 1807 отличился в сражениях под Гейльсбергом и Фридландом. После кончины отца (9.12.1806), вступил на герцогский престол в качестве владетельного государя под именем Эрнста III Саксен-Кобург-Заальфельдтского. С 15.12.1807 член Рейнского союза.

В кампании 1813 сначала принял участие в рядах армии имп. Наполеона I, но во время Плейсвицкого перемирия, 18(30) июля примкнул к союзникам, поступив на австр. службу; отличился в сражении при Кульме, за что был награждён рос. орд. Св. Георгия 4-го кл., за сражение при Лейпциге получил алмазные знаки рос. орд. Св. Александра Невского. 16(28) дек. того же года зачислен ген.-лейтенантом на рос. службу. С 4(16) дек. ком. 5-го герман. корпуса, к-рому 9(21).1.1814 была поручена блокада крепости Майнц. Во время «Ста дней», в марте 1815 выступил в поход во главе саксонского корпуса, но участия в воен. действиях не принимал. По решению Венского конгресса присоединил к своим владениям кн-во Лихтенберг, к-рое в 1834 уступил Пруссии, член Германского союза. С 1817 женат на дочери герцога Августа Саксен-Кобург-Готского, после смерти к-рого 16.11.1826 унаследовал его владения и титул и стал именоваться Эрнстом I. На рос. службе числился до своей кончины, 6.2.1832 производен в ген. от кавалерии. В 1817 году Эрнст женился на Луизе Саксен-Гота-Альтенбургской (1800—1831), дочери герцога Саксен-Гота-Альтенбурга Августа и Луизы Шарлотты Мекленбург-Шверинской. Дети:
Эрнст II (1818—1892), герцог Саксен-Кобург-Готский
Альберт (1819—1861), консорт Великобритании.

Этот брак был несчастливым, и в 1824 году супруги разошлись (официально развелись в 1826 году). Смерть в 1825 году дяди Луизы — последнего герцога Саксен-Гота-Альтенбургского Фридриха IV привела к спору между ветвями династии. Эрнст в то время был в процессе развода с Луизой, и из-за этого, другие ветви выступили против получения им Готы. Они достигли компромисса в ноябре 1826 года: Эрнст получил Готу и уступил Заальфельд ветви Саксен-Мейнинген.

В 1832 году Эрнст женился во второй раз на своей племяннице Антонии Марии Вюртембергской (1799—1860), дочери его сестры Антонии и Александра Вюртембергского. Детей в этом браке не было.

Также у Эрнста было три внебрачных ребёнка.
Младший сын Эрнста I, Альберт Саксен-Кобург-Готский, женился на Виктории, королеве Великобритании, и основал Саксен-Кобург-Готскую (с 1917 года Виндзорскую) династию на английском престоле.

В родстве с Саксен-Кобург-Готскими герцогами находятся также королевские дома Бельгии (король Бельгии Леопольд I, в молодости также генерал русской службы, был родным братом Эрнста), Португалии и Болгарии.

Добавлено спустя 3 часа 19 минут 16 секунд:
и

Иоанн Адольф фон Тилеман (нем. Johann Adolf, Freiherr von Thielmann; 27 апреля 1765, Дрезден — 10 октября 1824) — саксонский, позже русский и прусский кавалерийский генерал, участник наполеоновских войн. 1
Тильман (Тилеман; v. Thielmann) Иоганн Адольф (27.4.1765, Дрезден, Саксония — 10.10.1824, Кобленц, Пруссия), барон (1812), саксонский генерал. В 1782 поступил юнкером в Курляндский шеволежерский полк. С 30.3.1784 мл. лейтенант, в 1790 переведён в гусарский полк, с 13.7.1791 1-й лейтенант. В 1793, 1795 и 1796 участвовал в войнах с Францией, с 3.5.1798 штабс-ротмистр. В 1804 недолго был на австр. службе, в 1805 командовал конвоем при посещении имп. Александром I Веймара. В 1806 находился при объединённых саксонских и прус. войсках в Цвикау, адъютант саксонского принца Луи-Фердинанда.

Во гл. эскадрона гусар участвовал в сражении у Йены (1806). После поражения объединённых войск послан 15 окт. для переговоров с имп. Наполеоном I, в результате к-рых саксонские войска отделились от пруссаков. В 1807 майор и флигель-адъютант, нач. штаба дивизии ген. Г. Поленца, участвовал в осаде Данцига и в сражении под Фридландом.

С 1.3.1809 подполковник, с 12 апр. полковник и ген.-адъютант короля, с 17 июля ген.-майор, командовал войсками на границе с Австрией. 26.2.1810 произведён в ген.-лейтенанты.

В 1812 ком. 20-й бригады тяжёлой кавалерии в 4-м корпусе кав. резерва Вел. армии. За отличие в Бородинском сражении получил 8.10.1812 титул барона.

24.2.1813 назначен губернатором крепости Торгау, получив указание вести себя нейтрально. Усердно склонял короля Фридриха Августа перейти на сторону союзников. Получив приказ передать крепость французам, вместе со своим нач. штаба перешёл 10.5.1813 в лагерь союзников. Имп. Александр I принял его на рос. службу с чином ген.-лейтенанта. До сражения у Кульма Т. состоял в свите императора, затем командовал летучим отрядом, участвовал в боях у Вейсенфельса, Альтенбурга (орд. Св. Георгия 3-го кл.), Мейзельвица и Цайца. Сражался в Лейпцигском сражении. В дальнейшем занимался реорганизацией саксонских войск. В марте 1814 в составе 3-го германского корпуса действовал в Нидерландах. 9.4.1815 перешёл на прус. службу с чином ген.-лейтенанта, командовал 3-м корпусом, сражался у Линьи и Вавра против войск маршала Э. Груши.

Позднее был комендантом в Мюнстере, ком. 7-го (1816), затем 8-го (1819) арм. корпусов. С марта 1824 ген. от кавалерии.

Награждён также саксонским воен. орд. Св. Генриха; франц. орд. Поч. легиона; вестфальским орд. Короны; зол. шпагой «За храбрость» с алмазами.

Продолжай, Алекс.

Князь Дми́трий Ива́нович Лоба́нов-Росто́вский (20 сентября 1758—25 июля 1838) — генерал от инфантерии из рода Лобановых-Ростовских, генерал-прокурор Правительствующего Сената (1817-27).

Сын И. И. Лобанова-Ростовского и Е. А. Куракиной; брат Александра и Якова Лобановых-Ростовских.
Лобанов-Ростовский Дмитрий Иванович (1758-1838) – князь, генерал от инфантерии (27 июня 1807 года), генерал-прокурор (1817-1827 год). Родился 20 сентября 1758 года в семье князя Ивана Ивановича Лобанова-Ростовского (1731-1791) и его супруги Екатерины Александровны Куракиной (1735-1802), получил прекрасное домашнее образование, в 1772 году в возрасте 14 лет записан в лейб-гвардии Семёновский полк сержантом, в мае 1779 года приступил к действительной службе в чине прапорщика. В 1783 году – подполковник, под командованием князя Григория Александровича Потёмкина участвовал в покорении Крыма и в русско-турецкой войне 1787-1791 годов, в 1788 году отличился при взятии Очакова, где ранен пулей в голову, 1 апреля 1789 года выпущен из гвардии в армию и назначен командиром 1-го батальона Лифляндского егерского корпуса, 21 апреля 1789 года – полковник, командир Апшеронского пехотного полка, в 1790 году ранен пулей в бедро при штурме Измаила (носил турецкую пулю в своём теле всю жизнь), 28 июня 1791 года сражался при Мачине, после чего был послан в Санкт-Петербург с донесением о победе князя Николая Васильевича Репнина (1734-1801). Принимал участие в Польской кампании 1792 года и в разгроме восстания генерала Костюшко (Tadeusz Kosciuszko) в 1794 году, 1 января 1795 года за отвагу при штурме Варшавского предместья Праги произведён Александром Васильевичем Суворовым в бригадиры. После воцарения Императора Павла I-го произведён 28 ноября 1796 года в генерал-майоры и 3 декабря 1796 года назначен шефом Псковского мушкетёрского полка, 11 января 1798 года – командир Псковского полка, 7 сентября 1798 года – генерал-лейтенант, 22 сентября 1798 года – шеф Архангелогородского гарнизонного полка, 27 декабря 1798 года вышел в отставку по прошению. 23 ноября 1806 года возвратился на действительную службу, в 1807 году занимался в Твери формированием 17-й пехотной дивизии, которую привёл к армии генерала Леонтия Леонтьевича Беннигсена (1745-1826) в Тильзит, после чего по распоряжению императора Александра I-го вёл переговоры с маршалом Бертье (Louis-Alexandre Berthier) и Наполеоном I-м о перемирии на выгодных для России условиях. Совместно со своим двоюродным братом князем Александром Борисовичем Куракиным (1752-1818) вёл мирные переговоры, закончившиеся подписанием Тильзитского мира. 27 июня 1807 года награждён чином генерала от инфантерии и 25 000 рублей «на обзаведение в Санкт-Петербурге», Наполеон пожаловал князю орден Почётного Легиона и подарил табакерку с собственным портретом. 1 января 1808 года – военный генерал-губернатор Санкт-Петербурга, в 1809 году вышел в отставку вследствие расстроенного здоровья, в декабре 1810 года – военный губернатор Риги и генерал-губернатор Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. С началом Отечественной войны 1812 года назначен «военным начальником в пространстве Империи от Ярославля до Воронежа» с поручением формировать резервные войска (сформировал две дивизии, прибывшие осенью 1812 года в Тарутинский лагерь). 18 марта 1813 года – главнокомандующий Резервной армии, предназначенной для осады крепости Замостье (Zamosc), после окончания военных действий и возвращения в Россию приступил 16 декабря 1815 года к обязанностям члена Государственного совета. 25 августа 1817 года – министр юстиции, генерал-прокурор, в 1826 году исполнял прокурорские обязанности в Верховном Уголовном Суде по делу декабристов, 18 октября 1827 года вышел в отставку по прошению. Умер 25 июня 1838 года в возрасте 79 лет, похоронен на кладбище Фарфорового завода в Санкт-Петербурге. Награждён орденами Святого Георгия 4-го класса (1790 год), Святого Георгия 3-го класса (15 июля 1791 года), Святого Владимира 1-й степени (25 марта 1815 года), Святой Анны 1-й степени, Святого Александра Невского с алмазами, Святого Андрея Первозванного с алмазами (27 апреля 1814 года), прусскими орденами Красного Орла и Чёрного Орла и золотой шпагой «За храбрость» (получена из рук Суворова после штурма Праги). Женат не был, детей не имел. По свидетельству современников, князь Лобанов-Ростовский был «вспыльчив, горяч, в обращении резок, но добр»; резко отрицательно отзывается о «нетерпеливом, бешеном князе» историк Филипп Филиппович Вигель (1786-1856), по словам которого после Тильзитского мира он «досадил всем и, в насмешку над кривлявою заносчивостью своею, получил прозвание «Князя мира»; никогда ещё ничтожество не бывало самолюбивее и злее, как в этом сокращённом человеке, в этом сердитом карле, у которого на маленькой калмыцкой харе резко было начертано грехопадение, не знаю, матери или бабки его». Лобанов-Ростовский, по свидетельству Д.Н.Бантыш-Каменского, «в малом теле вмещал душу великую. Он был вспыльчив, горяч, но вместе с тем добр, справедлив, сострадателен; не щадил себя в битвах и в Советах... Мужество свое в бою простирал до бешенства, по выражению солдат, находившихся под его командою. В продолжение гражданской своей службы, будучи уже преклонных лет, он не знал отдыха и делами занимался даже во время тяжкой болезни. Безбоязненно говорил истину всякому...». Будучи человеком сострадательным, он мог, например, отказаться в пользу малоимущих сослуживцев от значительной ренты, пожалованной ему императором. Он содержал на своем иждивении некоторых детей своих близких товарищей. Главным его правилом было «забывать свой покой для пользы других».

Ждём продолжения.

его братья Яков и Александр . Князь Яков Иванович Лобанов-Ростовский (25 марта 1760 — 18 января 1831) — русский государственный деятель; сын князя И. И. Лобанова-Ростовского; брат князей Александра и Дмитрия Лобанова-Ростовского. 1 Лобанов-Ростовский Яков Иванович (1760-1831) – князь, российский государственный деятель, действительный тайный советник (1810 год), младший брат генерала от инфантерии князя Дмитрия Ивановича Лобанова-Ростовского (1758-1838). Родился 25 марта 1760 года в семье князя Ивана Ивановича Лобанова-Ростовского (1731-1791) и его супруги Екатерины Александровны Куракиной (1735-1802), получил домашнее образование, с младенчества был записан в гвардию и в 1781 году приступил к действительной службе в лейб-гвардии Семёновском полку. В 1784 году вышел в отставку с чином капитана и был пожалован в камер-юнкеры Высочайшего Двора, в 1793 году – камергер, в 1794 году – обер-прокурор 5-го департамента Сената. В декабре 1806 года – сенатор, осуществлял надзор за Московскими департаментами Сената, управлял губернскими театрами, был членом Московского опекунского совета. С 1808 по 1816 год – генерал-губернатор Малороссии (Полтавская и Черниговская губернии), за активную деятельность по заготовке продовольствия для Молдавской армии в ходе русско-турецкой войны награждён в 1810 году чином действительного тайного советника. С началом Отечественной войны 1812 года по повелению императора Александра I-го формировал во вверенных ему губерниях казачьи полки, 10 июля 1812 года выпустил по собственной инициативе обращение к населению, в котором обещал отменить рекрутскую повинность и восстановить казачье войско, вследствие чего сумел сформировать 17 конных полков численностью в 18 000 человек, направленных в Тулу и Калугу. Принимал деятельное участие в организации Полтавского и Черниговского ополчения для защиты Малороссии от неприятеля, 22 февраля 1816 года – член Государственного совета, в апреле 1816 года – председатель Комиссии по принятию прошению при Государственном совете, с 1819 по 1825 год – председатель Департамента законов, член Комитета министров и Департамента гражданских и духовных дел. В 1829 году – обер-камергер Высочайшего Двора. Умер 18 января 1831 года в возрасте 70 лет. Был женат на Александре Николаевне Салтыковой (1764-1829), от которой имел троих детей – Александр (1788-1866), Мария (1789-1854) и Алексей (1795-1848). По отзыву современников, князь Я. И. Лобанов-Ростовский в молодости отличался красивой наружностью, любезностью и особенно веселым, общительным характером. При природном уме, он отличался прямотой и благородством характера, говорил правду в глаза, временами бывал очень горяч, любил резко обличить неправду.

Чуждый корысти и лицемерия, он за глаза хвалил, в глаза бранил и не одобрял того, чего не мог хвалить; благодаря этому, многие его не любили, но все уважали; в дни могущества Аракчеева отворачивался от него в общественных собраниях и громко порицал его деятельность; не желая действовать через этого царского наперсника, отказался от звания председателя Комиссии Прошений, когда был лишен возможности лично делать доклады, хотя и считал эту службу счастливейшим временем в своей жизни, ибо мог говорить правду импературу, ходатайствуя за несчастных. До глубокой старости он сохранил живость характера, был душой общества, «молод в кругу молодых людей, участвовал в играх прекрасного пола, любил радоваться вместе и вместе с другими делить горе»[1].

Скончался князь Яков Иванович после тяжёлой болезни 18 января 1831 года. Его приятель А. Я. Булгаков писал своему брату[2]:

« Графиня Панина сказала мне, что у Якова Ивановича паралич в желудке, нечего, следовательно, надеяться... Жаль доброго старика... Грустит Москва о князе Якове Ивановиче Лобанове. Жить бы ему здесь. Он был здесь как держава, второе или третье лицо в городе; а в Петербурге был он и незаметен, прменял на старости образ жизни, хлопочи, рыскай.
С 1784 года он был женат на Александре Николаевне Салтыковой (1764—1839), дочери сенатора Н. Н. Салтыкова, внучке князя Я. П. Шаховского. Получил за ней в приданое имение под Вязьмой, основательно им перестроенное и переименованное в честь жены в Александрино. В браке родились семь сыновей и две дочери, но большинство детей умерло в младенчестве.
Иван (1785—1788)
Николай (1786—1788)
Александр (1788—1866), генерал-майор, писатель, историк. Был женат с 1811 года на богатейшей невесте своего времени Клеопатре Ильиничне Безбородко (1791—1840), дочери графа И. А. Безбородко.
Мария (1789—1854), с 1809 года была замужем за обер-гофмейстером К. А. Нарышкиным (1786—1838).
Владимир (1791—1797)
Дмитрий (1792—1797)
Алексей (1795—1848), полковник, с 1829 года генерал-майор, позже генерал-лейтенант; знакомый Пушкина. Был женат на Софье Петровне Лопухиной (1798—умерла родами 1825), дочери Светлейшего князя П. В. Лопухина и сестре княгини А. П. Гагариной.
Григорий (1796—1796)
Екатерина (1798—180.)

Следующих!

их брат не связан с наполеоновскими войнами , но просто очень оригинальный чел 1 Князь Александр Иванович Лобанов-Ростовский (1752/4—1830) — генерал-майор русской императорской армии, родоначальник старшей линии Лобановых-Ростовских, продолжающейся до нашего времени.

Старший из трёх сыновей князя Ивана Лобанова-Ростовского от брака с княжной Екатериной Куракиной, племянницей царедворца Никиты Панина. Из-за внешнего несходства с отцом в обществе ходили слухи, что братья Александр, Дмитрий и Яков Ивановичи стали плодом связи княгини со слугой-калмыком[1].

Возможно, по этой причине князь Лобанов подчёркивал своё происхождение от Рюрика. По сведениям П. В. Долгорукова, прибыв в Ростов Великий, напомнил городничему, что он старший потомок ростовских удельных князей, и потребовал встречать его у городских ворот при звоне всех колоколов[2]. Эта выходка вызвала неодобрение императорского двора.

В 1797 г. был избран московским губернским предводителем дворянства, в сентябре 1800 г. отстранён от должности указом Павла I по причине «неосновательности». После смерти в 1819 г. жены Анны Никифоровны (урождённой Масловой), женился вторично, но больше детей не имел.

Резкий и взбалмошный характер князя Лобанова не позволил ему сделать такую блистательную карьеру, какую сделали младшие братья. Признаком дурного настроения князя для домочадцев было то, что он начинал бродить по дому, насвистывая мелодию Turlututu, chapeau pointu[2]. Похоронен подле родителей в Знаменской церкви Новоспасского монастыря.
От первого брака оставил троих сыновей и пять дочерей: две Екатерины, Варвара, Анастасия (жена С. Е. Ляпунова) и Прасковья (жена А. В. Новосильцева)[3]. Сыновья его следующие:
Лобанов-Ростовский, Алексей Александрович (1786-1848), сенатор, рязанский губернатор
Лобанов-Ростовский, Иван Александрович (1788-1869), сенатор, действительный тайный советник
Лобанов-Ростовский, Борис Александрович (1794-1863), камергер, воронежский предводитель дворянства, отец министра иностранных дел

Следующего!

Башуцкий Павел Яковлевич (1771-1836) – генерал от инфантерии (25 июня 1828 года), генерал-адъютант (15 декабря 1825 года). Родился 17 августа 1771 года, происходил из старинного польского шляхетского рода Баховских, 13 июня 1786 года поступил на военную службу каптенармусом 3-го флотского батальона, 1 января 1789 года – подпоручик. В 1790 году участвовал в боевых действиях против шведов в составе гребной флотилии, 23-24 мая 1790 года сражался при Сескаре, 22 июня 1790 года под командой адмирала Василия Яковлевича Чичагова отличился в морском сражении при Выборге, награждён чином мичмана. 21 мая 1796 года переведён в сухопутные войска и назначен в чине поручика в Павловский батальон Гатчинских войск, 9 ноября того же года переведён в лейб-гвардии Измайловский полк с тем же чином. 29 августа 1799 года – полковник, 28 августа 1803 года – генерал-майор, 30 ноября 1803 года назначен военным комендантом Санкт-Петербурга. Принимал участие в кампании 1806-1807 годов против французов, командовал гвардейской бригадой (лейб-гвардии Семёновский и лейб-гвардии Измайловский полки), отличился в сражениях под Гейльсбергом (Heilsberg) и Фридландом (Friedland). 28 января 1808 года – командир лейб-гвардии Измайловского полка, 29 октября 1811 года возглавил 25-ю пехотную дивизию, во время Отечественной войны 1812 года занимался набором и обучением резервных батальонов и Петербургского ополчения, в 1813 году во главе 1-го резервного пехотного корпуса выступил в Польшу, участвовал в осаде Модлина (Modelin) и Данцига (Danzig), после окончания боевых действий возвратился в Санкт-Петербург и 30 августа 1814 года вновь занял пост военного коменданта. 30 августа 1816 года – генерал-лейтенант, 14 декабря 1825 года активно действовал при подавлении восстания декабристов на Сенатской площади, за что 15 декабря пожалован в генерал-адьютанты. 6 декабря 1826 года – сенатор, 25 июня 1828 года – генерал от инфантерии, 11 июня 1832 года - член Генерального аудитората, 6 декабря 1833 года уволен с поста коменданта столицы с оставлением в прежних должностях. Умер 11 января 1836 года в возрасте 64 лет, похоронен на Волковом кладбище в Санкт-Петербурге. Награждён орденами Святого Георгия 3-го класса (20 мая 1808 года) («В воздаяние отличного мужества и храбрости, оказанных в сражении 2-го июня при Фридланде против французских войск, где с лейб-гвардии Семёновским и Измайловским полками, жестоко поражая неприятеля, явил собою пример мужества и редкой неустрашимости»), Святого Александра Невского с алмазами (12 декабря 1824 года), Святого Владимира 3-й степени (11 декабря 1811 года), Святого Владимира 2-й степени (7 сентября 1812 года), Святого Владимира 1-й степени (6 декабря 1833 года), Святой Анны 1-й степени с алмазами (30 марта 1806 года) и орденом Святого Иоанна Иерусалимского. Был женат на Марии Григорьевне Бибиковой, от которой имел сына Александра (1803-1876), известного литератора. В книге Нестора Васильевича Кукольника (1809-1868) «Анекдоты» читаем: «Вызвал раз царь Александр I-й коменданта столицы генерала Павла Яковлевича Башуцкого пред светлые очи и давай отчитывать в сердцах: «Какой это у вас порядок?! Можно ли себе представить?! Где монумент Петру Великому?» - «На Сенатской площади» - «Был, да сплыл. Сегодня ночью украли. Поезжайте, разыщите!». Бледный как смерть генерал умчался на поиски памятника. Возвращается весёлый, довольный; чуть в двери, кричит: «Успокойтесь, Ваше Величество, монумент целёхонек, на месте стоит! А чтобы чего в самом деле не случилось, я приказал к нему поставить часового. Все захохотали. «Первое апреля, любезнейший, первое апреля» - сказал государь и отправился к разводу». Портрет генерала написан в начале XIX-го века живописцем Иосифом Ивановичем Олешкевичем (1777-1830).

Граф Серге́й Кузьми́ч Вязмити́нов (1744—1819) — первый военный министр Российской империи (1802—1808). Петербургский военный генерал-губернатор (1816—1818), главнокомандующий войсками в Петербурге (1805, 1812), министр полиции (1812—1819), председатель Комитета министров (1812—1816), почетный член Российской академии (1818). 1 Сергей Кузьмич (Козьмич) Вязмитинов [1] родился 17 (18) октября 1744 года. В 1754 году, в возрасте десяти лет, был записан унтер-офицером в обсервационный корпус, в 1761 году произведён в прапорщики и определён на службу в ландмилицкий полк Украинского корпуса.

Через десять лет С. К. Вязмитинов, уже в чине подполковника, служит адъютантом у графа П. А. Румянцева-Задунайского, бывшего в ту пору губернатором Малороссии, ещё через шесть производится в полковники и назначается командиром Астраханского пехотного полка, за успешное командование которым в 1784 году получает чин бригадира, а в 1786 — генерал-майора, в том же году ему поручается формирование Астраханского гренадерского полка, после чего он становится его командиром.

В русско-турецкую войну (1787–1791) Вязмитинов командует Екатеринославским корпусом и участвует во взятии Хотина (1788), Аккермана и Бендер (1789). Награждён орденом Св. Владимира II степени.

В 1790 году Вязмитинова ставят правителем Могилёвского наместничества и командиром Белозерского егерского корпуса, ему удаётся продемонстрировать недюжинные организаторские способности: за считанные дни и с большой экономией для казны он строит на Двине целый гребной флот (70 судов). Такое мимо Екатерины II незамеченным пройти не могло…

В 1793 году С. К. Вязмитинова производят в генерал-поручики и на следующий год назначают сенатором и симбирским и уфимским генерал-губернатором.

Одним из первых документов, адресованных на имя нового генерал-губернатора Вязмитинова, был указ Военной коллегии от 23 декабря 1794 года, предписывающий произвести пятую генеральную ревизию до окончания 1796 года. Требовалось, чтобы «никто не оставался без переписи и чтобы каждый внесён был в ведомость, состоянию ему свойственную».

Если это требование было выполнено, то в 1796 году, по данным пятой ревизии, в Уфимском наместничестве (то есть в Уфимской и Оренбургской губерниях) проживало: положенных в оклад (платящих подушную подать) — 233316 человек, неположенных в оклад — 119918, всего — 353234 человек.

Указ этот ещё раз подтверждает, что Сергей Кузьмич Вязмитинов вступил в должность симбирского и уфимского генерал-губернатора в конце 1794 года, а не в 1793 году, как указали известные уфимские краеведы XIX века Р. Г. Игнатьев и Н. А. Гурвич в «Хронологическом перечне лиц, состоявших во главе управления духовного и гражданского Оренбургским краем и Уфимской губернией, от построения г. Уфы до настоящего времени» (то есть до 1883 года; неточности были допущены ими при обозначении годов службы и других начальников края). Эта ошибка кочует теперь из одного издания в другое.

Настоящую дату подтверждает и «Дневник» М. С. Ребелинского — уфимского чиновника, ежедневно записывавшего происходящие события в течение двадцати лет с 1792 по 1812 год (рукопись дневника хранится, по сведениям Г.Ф. и З.И.Гудковых, в Башкирской книжной палате). Там есть такие записи:

«24 октября (1794. — Авт.) новости таковы, что определён наместник сюда Вязмитинов.

1 ноября (1794. — Авт.) получен указ о бытии здесь генерал-губернатором Вязмитинову…»

В 1795 году генерал Вязмитинов был назначен командиром Оренбургского корпуса. Полковник Лев Николаевич Энгельгардт, сестра которого Александра была замужем за Вязмитиновым, в своих «Записках» писал:

«Он (Вязмитинов. — Авт.) уговорил меня перейти под (своё) начальство, чтобы быть вместе с моей сестрой. Почему в 1795 году дан мне был третий Оренбургский полевой батальон, и так я переместился в столь отдалённый край».

Как командир Оренбургского корпуса, Вязмитинов имел и особое поручение: «Возводить порядок среди киргизов и настоять на избрании ими ханом приверженца России — Ишима».

А. Болотов, писатель и естествоиспытатель восемнадцатого столетия, так описывал в своём дневнике церемонию выборов киргиз-кайсацкого хана:

«Нынешним летом (в 1795 году. — Авт.) избран был… новый хан киргизский, по воле императрицы. Странная церемония: султаны или начальники их сажали его на особом войлоке, называемом ими кошмою, на лошадь, потом снимали долой и, посадив на войлок сей, долгое время качали, говоря что-то. Потом посадив опять на лошадь, а войлок в клочки расщипывали и по себе разделяли. Ему же отдавалась честь княжеская и от своих и от наших войск. Платье богатое парчовое, шапка от двора лисья чёрная бурая, полукафтанье бархатное, и процессия пышная».

Верность Ишима русскому правительству не вызывала сомнений, и 20 октября 1796 года императрица окончательно утвердила его в ханском достоинстве.

Однако избрание Ишима в ханы только увеличило беспорядки в степи, и сам он, несмотря на все меры, предпринимаемые для своей безопасности, скоро был убит шайкой Сарыма Датова.

В дневнике А. Болотова (1795) есть запись и о самом «губернаторе Пермском» генерал-майоре Вязмитинове. Несмотря на лаконичность и неточность в названии должности, она, без сомнения, интересна и ценна:

«Молва и приезжие сказывали, что он (Вязмитинов. — Авт.) очень хороший человек и, однако, тамошнего исправника изготовил в ссылку за взятки, сей даже до того забылся, что при ревизии брал с души по рублю с тамошних чудных и диких и глупых народов, и набрал многие тысячи…»

В 1796 году Вязмитинов был назначен шефом Московского мушкетёрского полка. В том же году из состава шести полевых батальонов Оренбургского отдельного корпуса были созданы три мушкетёрских полка: Уфимский и Рыльский, позднее прославившиеся в Бородинском сражении, и Бутырский, хорошо показавший себя в итальянском и швейцарском походах А. В. Суворова.

При Вязмитинове численность Оренбургского казачьего войска постоянно росла. В 1795 году в Оренбургский край было сослано 578 душ обоего пола из Донского казачьего войска, и все они были зачислены в Оренбургское войско. Девятнадцатого августа того же года в войсковую канцелярию поступило предписание Вязмитинова о зачислении в казаки, по их желанию, выходцев из Польши, бывших запорожцев Осипа Мережецкого, Григория Голубничаго, Игнатия Дахи и Андрея Нестеренко. Все четыре запорожца были записаны казаками в Нижнеозёрную крепость.

Зачислялись в войско и иностранцы. Так, 8 сентября 1796 года зачислен был крещёный турок Степан Егорович Бакиров, взятый в плен у Анапы в 1792 году. Турок оказался грамотным, и его назначили ротным писарем.

Записали в казаки, также по распоряжению Вязмитинова, одного молдаванина и принявших православие персиян и башкирцев, всех по трое.

При Вязмитинове Оренбургский край не испытывал особых потрясений, и деятельность губернатора была плодотворной и служила к облегчению тягот всех сословий. Например, до Вязмитинова с тептярей и бобылей ежегодно брали налоги до 85 копеек в год. Кроме денег, налоги платились рожью и крупой. Это было непосильным бременем, так как тептяри, помимо налогов, содержали на свой счёт пятисотенный казачий полк. После обращений губернатора к правительству, тептяри и бобыли стали платить на пять копеек меньше, а налоги продуктами были отменены вовсе.

В 1796 году образовались затруднения с доставкой соли в Челябинск, Троицк и Верхнеуральск, и Вязмитинов со свойственным ему административным талантом, добился снабжения этих городов солью из других источников. Ситуация нормализовалась.

С Сергеем Кузьмичом в дружеских отношениях был наш земляк, великий поэт и государственный деятель Г. Р. Державин. В письме Д. М. Мертваго в Оренбургскую губернию (17 июля 1796 года) Державин так отзывался о Вязмитинове:

«Я и сам совершенную цену знаю почтенного человека. Дай Бог, чтобы он в нашем краю побыл подолее и был благополучен».

Однако быть «подолее» в Оренбургском крае С. К. Вязмитинову не пришлось.

Двенадцатого декабря 1796 года вышел указ «О новом разделении государства на губернии», и, согласно ему, Россия была разделена на 34 губернии, в числе которых «повелено быть Оренбургской губернии, что до сего была Уфимской». Военным губернатором Оренбургской губернии стал генерал от инфантерии барон Осип Андреевич Игельстром, Вязмитинов же, указом от 16 декабря, назначен был «военным губернатором в Чернигов и управлять малороссийской губернией».

Отправляясь к новой должности, Сергей Кузьмич поручил командование войсками Оренбургского корпуса генерал-майору Тренбулату, а Оренбургское и Ставропольское казачьи войска и тептярский полк — уфимскому губернатору.

О дате отъезда Вязмитинова в упомянутом «Дневнике» М. С. Ребелинского записано:

«16 декабря (1796. — Авт.) получен указ, чтоб здешнему генерал-губернатору быть военным губернатором Чернигова».

В должности черниговского военного губернатора Вязмитинов пробыл всего два дня. Об этом в «Записках» Л. Н. Энгельгардта читаем:

«Зять мой… пожалован военным губернатором в Каменец-Подольск, на другой день прибыл новый курьер с известием, что вместо того он назначен в Чернигов, куда он отправился в самой скорости, и только что там пробыл два дня, пожалован был комендантом в Петропавловскую крепость»,

Столь стремительное и неожиданное назначение Вязмитинова в Петербург Павлом I позволяет предположить, что именно Вязмитинова подразумевал Сергей Тимофеевич Аксаков, описывая одно из своих ранних детских воспоминаний — о том, как восприняло уфимское общество известие о смерти Екатерины II и о вступлении на престол Павла I (6 ноября 1796 года):

«…Неуспели мы получить известия от кого-то бегущих мимо, что «государыня скончалась», как раздался в соборе колокольный звон и, подхваченный другими десятью приходами, разлился по всему городу…

Все были в негодовании на В**, нашего, кажется, военного губернатора или корпусного командира — хорошенько не знаю, который публично показывал свою радость, что скончалась государыня, целый день велел звонить в колокола и вечером пригласил всех к себе на бал и ужин. Я сейчас подумал, что губернатор В** должен быть недобрый человек, тут же я услышал, что он имел особенную причину радоваться: новый государь его очень любил, и он надеялся при нём сделаться большим человеком. Я прогневался на В** ещё больше: зачем он радуется, когда все огорчены. Сначала я слышал, как говорила моя мать, что не надо ехать на бал к губернатору, и как соглашались с нею другие, и потом вдруг все решили, что нельзя не ехать.

Мать не спорила, но сказала, что останется дома. Поехал и мой отец, но сейчас воротился и сказал, что бал похож на похороны и что весел только В**, двое его адъютантов и старый депутат, мой книжный благодетель, С. И. Аничков, который не смог простить покойной государыне, зачем она распустила депутатов, собранных для совещания о законах, и говорил, что «пора мужской руке взять скипетр власти…»

Итак, в 1797 году С. К. Вязмитинов становится комендантом Санкт-Петербургской (Петропавловской) крепости, а затем членом Военной коллегии и управляющим Комиссариатским департаментом, дела которого находились в крайнем запущении. Умелому организатору удалось быстро навести порядок во вверенном ведомстве и пошить для армии обмундирование нового образца, чем он «упрочил милостивое отношение к себе государя». В 1798 году Павел I произвёл Вязмитинова в генералы от инфантерии.

Через год Сергей Кузьмич по собственному прошению уходит в отставку, но Александр I, едва взойдя на престол, вновь возвращает его на службу. Сначала Вязмитинов был назначен вице-президентом Военной коллегии, а после основания Министерства военно-сухопутных дел определён на пост военного министра (первого в истории России).

Трудную задачу создания и организации нового ведомства Вязмитинов решил успешно. При нём в русской армии были начаты и завершены следующие преобразования: учреждена на время коллегия Военного министерства, реорганизованная позже в департамент, упорядочена деятельность Военной коллегии, инженерная часть отделена от артиллерийской и учреждена особая Инженерная экспедиция, объединены Провиантский и Комиссариатский департаменты, реформирован генерал-аудиторат, преобразовано управление крепостями и артиллерией и учреждены особые комитеты для рассмотрения проектов по улучшению артиллерии, в войсках введена на новых началах дивизионная организация, сформировано земское ополчение и т.д.

В 1802 году военный министр Вязмитинов и юстиц-министр Г. Р. Державин стали инициаторами продления именных указов Петра III и Екатерины II о том, чтоб дворян, не дослужившихся до обер-офицерского чина, прежде двенадцати лет службы их в отставку не увольнять. Однако московские дворяне, спровоцированные особым мнением «либерала» графа Потоцкого, устроили настоящую демонстрацию.» …А глупейшие или подлейшие души (московские дворяне. — Авт.) не устыдились бюсты Державина и Вязмитинова, яко злодеев выставить на перекрёстках, не проникая в то, что попущением молодого дворянства на праздность, негу и своевольство без службы, подкапывались враги отечества под главную защиту отечества», — писал Державин.

Отъезжая в 1805 году на фронт (шла русско-прусско-французская война), Александр I поручил Вязмитинову управление столицей со званием главнокомандующего, которое он носил во время отсутствия императора.

В 1808 году, устав от службы, Сергей Кузьмич вновь уходит в отставку, но по образовании Государственного Совета в 1810 году, назначается его членом. Через два года Александр I утвердил Вязмитинова председателем Комитета министров, ему было поручено руководство полицией и управление Санкт-Петербургом.

Во время Отечественной войны 1812 года, Вязмитинов был одним из шести высших государственных деятелей России, которые 5 августа 1812 года на заседании чрезвычайного комитета приняли постановление о назначении М. И. Кутузова главнокомандующим.

Одиннадцатого июня 1813 года Вязмитинов, как начальник гарнизона Санкт-Петербурга, стал организатором прощального парада в связи с доставкой в столицу тела умершего спасителя Отечества — Кутузова.

Охрана императора также находилась в ведении Вязмитинова. Но, по всей видимости, полиция слишком переусердствовала, так как 6 января 1816 года на имя министра полиции Вязмитинова поступил высочайший указ, в котором было изложено следующее:

«…Я узнаю, что полиция во время моих путешествий… воспрещает подание прошений ко мне в собственные руки.

Такое действие полиции, в некоторой мере удаляющее от моего сведения нужды жителей обозреваемых мною частей государства, никогда не могло быть согласным с моим желанием».

Более никто не мешал государю встречаться со своими подданными…

В 1816 году Сергей Кузьмич был назначен военным губернатором Петербурга, а ещё через два года, 18 августа 1818 года, возведён в графское достоинство.

Судя по сохранившимся изображениям, первый военный министр имел следующие ордена: Св. Андрея Первозванного, Св. Владимира, Св. Анны и Св. Станислава I степени.

Вязмитинов, по воспоминаниям современников, очень любил театр и даже сам написал в 1781 году оперу «Новое семейство». Как и Державин, он — член (с 1811 года) и один из попечителей общества «Беседы любителей русского языка».

Скончался граф Вязмитинов 15 октября 1819 года в Санкт-Петербурге. Сообщая о его смерти Аракчееву, Александр I писал:

«Смерть Сергея Козьмича меня весьма опечалила и расстраивает в моих соображениях».

Жена Вязмитинова, статс-дама Александра Николаевна, урождённая Энгельгардт, умерла в 1848 году, пережив мужа почти на тридцать лет.

Супруги Вязмитиновы похоронены в Санкт-Петербурге, в Лазаревской усыпальнице Александро-Невской лавры.

Детей не имели.
В августе 1818 возведен в графское Российской Империи достоинство. Кавалер всех высших российских орденов, до ордена Св. Апостола Андрея Первозванного включительно (1814).
Скончался в Санкт-Петербурге в возрасте 75 лет; похоронен в Лазаревской усыпальнице Александро-Невской лавры. По словам Л.Н.Энгельгардта, «похороны его были великолепны: сопровождали его гроб весь Сенат и войска до Александро-Невского монастыря... Государь посетил два раза вдовствующую его супругу... и пожаловал ей по жизнь все, что получал покойный Сергей Кузьмич».
Сообщая о смерти Вязмитинова гр. А.А.Аракчееву, император Александр I писал: «Смерть С.К.меня весьма опечалила и расстраивает в моих соображениях». Современники сдержанно оценивали административные способности Вязмитинова. Признавая его ум, честность, трудолюбие, Ф.Ф.Вигель в «Записках» отметил, что долгая служба Вязмитинова «в малых чинах при лицах не всегда вежливых начальников оставила в нем какое-то раболепство, не согласное с достоинством, которое необходимо для человека, поставленного на высокую ступень», породила «старинного, честного, верного и преданного русского холопа». В то же время современники весьма положительно оценивали спокойные действия Вязмитинова в Санкт-Петербурге в 1812 (по сравнению со шпиономанией в Москве при гр. Ф.В.Ростопчине). Как писал А.И.Тургенев, «сколько бесполезных жертв подозрения пало бы в Петербурге, если бы человеколюбие и опытность его не спасали легкомыслия и болтовни нашего юношества». Не пройдя в юности никакой школы, Вязмитинов приобрел культурные навыки с помощью усердного самообразования (по словам его зятя Л.Н.Энгельгардта, «ум его, трудолюбивый и острый, доставил ему то, чему редкие могли выучиться, получа рачительное воспитание»); он хорошо знал французский язык, много читал, составил неплохую библиотеку, был дилетантом-виолончелистом. Гр. Ф.В.Ростопчин характеризовал его как любителя изящных искусств, сочинителя приятной музыки, человека, хорошо владевшего русским языком.
В 1781 он сочинил комическую оперу «Новое семейство», которая несколько сезонов шла на московской и петербургской сценах, в провинции. Большой театрал и знаток театрального искусства, Вязмитинов являлся постоянным и усердным посетителем театров (он и скончался, собираясь на бенефис известной петербургской танцовщицы Е.И.Колосовой).
Женат (с 1786) на Александре Николаевне Энгельгардт (ум. 1848), дочери генерал-майора Н.Б.Энгельгардта, получившей придворное звание статс-дамы и орден Св. Екатерины 2-й степ. Брак остался бездетным, в связи с чем пресеклась графская линия дворянского рода Вязмитиновых.

Продолжай, Алекс.

Барон Людвиг фон Вольцоген (нем. Ludwig Freiherr von Wolzogen, 1774—1845), генерал-майор. 1 Вольцоген (v. Wolzogen) Юстус Адольф Филипп Вильгельм Людвиг (4.2.1774, Майнинген, герцогство Саксен-Хильдбургхаузен — 4.7.1845, Берлин), барон, прус. ген. от инфантерии (1836). Из семьи чиновника. Воспитывался в Карлсшуле в Штутгарте (Вюртемберг). В 1792 поступил на вюртембергскую службу лейтенантом гв. легиона, в 1794 перешёл на прус. службу прапорщиком в пех. полк Гогенлоэ. С 1797 лейтенант. С 1801 воспитатель принца Е. Вюртембергского. В 1804 возвратился на вюртембергскую службу с чином капитана и званием флигель-адъютанта, вскоре стал майором. В 1805 ген.-квартирмейстер-лейтенант вюртембергского контингента в войне против Австрии.

Затем был послан в Майнц к имп. Наполеону I по случаю бракосочетания принцессы Екатерины с Жеромом Бонапартом. Безуспешно пытался поступить на прус. службу. С 6.10.1806 подполковник, ком. пешей гвардии и инспектор кадетского ин-та. 6.5.1807 уволился с вюртембергской службы, а 23 сент. того же года поступил на рос. службу майором квартирмейстерской части. По инициативе ген. К. Л. Фуля написал работу о поощрении молодых офицеров к изучению воен. истории.

Высокообразованный офицер, В. привлёк внимание имп. Александра I и 11.1.1811 назначен его флигель-адъютантом, а 15 сент. того же года произведён в подполковники. Произвёл рекогносцировку зап. губерний России, в ходе к-рой выбрал место для Дрисского лагеря, составил план ведения воен. действий против имп. Наполеона I. 12.6.1812 произведён в полковники, состоял в Свите императора и одновременно исполнял обязанности квартирмейстера при штабе 1-й Зап. армии. На воен. совете в Дриссе выступил против размещения армии в Дрисском лагере. После отъезда имп. Александра I из армии остался в должности дежурного штаб-офицера при М. Б. Барклае де Толли, участвовал в боях под Витебском (орд. Св. Анны 2-й ст.) и Смоленском. В Бородинском сражении был контужен (орд. Св. Анны 2-й ст. с алмазами).

После отъезда Барклая Де Толли из армии оставался при ген. Л. Л. Беннигсене, за отличие в сражении при Тарутине награждён зол. шпагой «За храбрость». В 1813 вновь находился в Свите имп. Александра I, присутствовал в сражениях у Баутцена, Кульма, Лейпцига; 8.10.1813 произведён в ген.-майоры. Затем назначен нач. штаба 3-го германского корпуса, составленного из войск быв. Рейнского союза. В 1814 за отличие под Ла-Ротьером награждён орд. Св. Анны 1-й ст.; затем воевал в Нидерландах и 12.4.1814 заключил перемирие с ген. Н. Ж. Мэзоном.

1.3.1815 уволен с рос. службы, с 24 мая того же года на прус. службе с чином ген.-майора. С 24.12.1817 член воен. комиссии Герм. союза во Франкфурте-на-Майне; преподавал воен. науки будущему герм. имп. Вильгельму I. С 3.4.1820 ген.-лейтенант. В 1836 вышел в отставку с чином ген. от инфантерии. Похоронен на кладбище Инвалидов в Берлине. Автор воспоминаний.