Генералы Наполеоновских войн

Кто следующий

Еремей Яковлевич Савоини (1776—1836), российский командир эпохи наполеоновских войн, генерал от инфантерии. 1 С. родился во Флоренции в 1767 г., откуда в 1787 г. его семья переселилась в Россию, в Новороссийский край, куда отец его был вызван соотечественником, известным устроителем края, тогда еще подполковником де Рибасом. В доме последнего С. провел годы отрочества и юности. Де Рибас же определил С. сержантом в Мариупольский легкоконный полк. В 1789 г., 22-х лет от роду, молодой итальянец начинает свою боевую службу и отличается при взятии будущей Одессы, Гаджибейского замка и Бендер, за что 20 декабря 1790 г. производится в прапорщики армии с переводом в Николаевский приморский гренадерский полк и в том же году в рядах этого полка принимает участие во взятии Суворовым Измаила, состоя в "речном отряде" своего покровителя генерал-майора де Рибаса, в 1 колонне генерал-майора Арсеньева, за что награждается установленным за взятие Измаила знаком и свидетельством за подписью Суворова о мужестве его на приступе, по словам Михайловского-Данилевского, а в марте 1791 г. участвует во взятии Мачина и в ночном поиске под Браиловым, чем и кончается его боевая служба в турецких войнах царствования Екатерины II. 11 декабря 1791 г. С. производится в подпоручики, 6 марта 1794 г. переводится в Приморский Днепровский гренадер. полк, а по расформировании его 8 ноября того же года — в Черноморский гренадерский корпус, а с производством в поручики 22 сентября 1795 г. переводится в Ладожский пехотный полк, в котором 12 декабря 1797 г. производится в штабс-капитаны и капитаны, а 19 июля 1803 г. за ревностную службу в майоры. В 1806 г. С. поступает с полком в 13 пехотную дивизию герцога Ришелье и в составе этого полка принимает участие в блокаде Измаила и отражении из него вылазок, а во время Слободзейского перемирия, 4 мая 1808 г. С. назначается уже командиром Ладожского пехотного полка, с которым надолго связывает свою судьбу и имя. 12 декабря того же года С. производится в подполковники и с открытием военных действий 1809 г. назначается со своим полком в отдельный отряд графа Ланжерона, направленный в середине августа из Бухареста к Дунаю. 29 августа отряд этот подходил к Фрасину (близ Журжи) и гр. Ланжерон, желая выманить турок из занимаемой ими у дд. Дая и Фрасине позиции, скрыв отряд в лощине, выдвинул вперед авангард, пехотой которого, тремя батальонами ладожцев, командовал С. Турецкая конница, лично предводимая Бошняк-агой, стремительно атаковала ладожцев, которых энергичный и распорядительный С. мгновенно построил в каре и встретил турецкую конницу стеной штыков и ружейным огнем, и, отражая все попытки турок смять предводимые им батальоны, причем сам Бошняк-яга был ранен пулей ладожского стрелка, дождался прибытия к нему на выручку всего отряда, перешедшего в общее наступление, что имело последствием полное поражение турок. Граф Ланжерон говорит в своих записках о подвиге С.: "офицеры и солдаты с одинаковой ревностью, мужеством и присутствием духа друг друга перещеголяли, последуя примеру их начальника, подполковника Савоини". За дело 29 августа у Фрасина С., упрочивший здесь репутацию смелого и энергичного штаб-офицера, был награжден орд. Св. Владимира 4 степ. с бантом. В конце июля 1810 г. подполковник С. с обоими батальонами своего Ладожского полка был направлен через Рущук в Сербию на усиление возвращенного туда же из малой Валахии отряда г.-м. Исаева с поручением осадить турецкую крепостцу Прагово, а когда осада этой крепостцы была установлена, подполковник С. с Ладожским полком, с частью кавалерии, дружинами сербов и арнаутов поставлен на ниготинской дороге, для наблюдения за крепостцами Ниготин и Брегово, но 3 августа гр. Цукато, вверив весь отряд графу Орурку, притянул его к крепости Прагово, подходя к которой, предводимые С. батальоны были атакованы турками из крепости, но блистательно отбили это нападение, после чего отряд этот был направлен на усиление осаждавших крепость Делиград сербов, куда С., почти без дорог и преодолевая страшные местные затруднения дикого края, пришел со своими ладожцами 21 августа, став у м. Бани, а 22 авг. в колонне графа Орурка повел их на штурм ближайшего к креп. Бани редута. Не обращая внимания на картечный и ружейный огонь, отважный подполковник С., подавая пример, довел лично один батальон до рва, а с поддержкой его вторым батальоном С. ворвался в редут, что имело последствием сдачу креп. Бани. Произведенный несколько ранее в полковники, С. награжден за это дело орд. Св. Георгия 4 класса. От крепости Бани отряд графа Орурка обратился к м. Варварину на р. Мораве, где стоял 15000-ный турецкий отряд Ахмед-Рушид-паши и, перейдя на левый берег р. Моравы у Ясика, 26 августа встретился здесь с атаковавшим его Ахмед-пашой, причем командование левым флангом всего отряда было поручено полк. С., под начальством которого были, кроме его ладожцев и нескольких батальонов регулярной пехоты, еще только что им лично сформированные и обученные сербские дружины. Все атаки турок на командуемый С. левый фланг были им отражены и за отличие в этом сражении С. получил золотую саблю "за храбрость". С отходом отряда графа Орурка обратно к Варварину (Варваринец иначе) и уменьшением его отряда, Ахмед-паша перешел снова в наступление и атаковал его 6 сентября, направив главную атаку на левый фланг, командуемый вновь С., по отбитии которой весь отряд перешел в общее наступление и рассеял турок. Сформированные С. дружины сербов показали стойкость и порядок, что было поставлено в особую заслугу отличившегося здесь вновь ладожского полковника, и он был награжден орд. Св. Анны 2 степ. В начале 1811 г. с назначением шефом того же Ладожского полка, в рядах которого он служил с 1795 г., С. вернулся в Россию с этим полком, будучи в марте 1812 г. назначен командиром бригады 26 пехотной дивизии (Паскевича), в состав которой вошли его Ладожский и Нижегородский полки, оставаясь после Паскевича старшим офицером дивизии, т. е. ближайшим и прямым его сотрудником. Отечественная война 1812 г. для С. началась движением на западную границу и известным по своим трудностям отступлением в составе 2 армии кн. Багратиона на Слуцк, Бобруйск, к Могилеву, где после сильно форсированных маршей полкам С. пришлось впервые померяться силами с превосходной армией и лучшим наполеоновским маршалом — Даву. Спеша предупредить Даву у Могилева, кн. Багратион направил к нему 7 корпус Раевского, который, не производя рекогносцировки, 11 июля атаковал искусно занятую небольшими сравнительно силами и сильную от природы позицию за болотистой р. Салтановкой, у дд. Салтановки и Фатовой. Мужественно, но неискусно веденный здесь бой кончился неудачей, и полк. С., развернувшийся с большей частью дивизии перед фатовской плотиной, после ряда схваток с французскими батальонами по его сторону речки, простоял здесь в ожидании успеха обхода Паскевича, а с неудачей этого обхода и неудачей атаки 12 дивизии правее, у салтановской плотины, С. отвел полки к с. Дашковке, откуда затем, в составе отступившей 2 армии, 22 июля прибыл к Смоленску на соединение с 1 армиею. По исполнении затем Наполеоном искусного, быстрого сосредоточения всех сил своей армии на Днепре, на 7 корпус Раевского выпала обязанность обороны Смоленска до подхода к нему главных сил обеих армий. В этой обороне деятельное участие принял со своими полками и С. В ночь с 4 по 5 авг. Дохтуров сменил 7 корпус Раевского, который отошел затем без боя в составе 2 армии Багратиона вплоть до самой Бородинской позиции, которую С. с полками своей бригады занял 23 авг., расположившись позади кургана, названного впоследствии именем Раевского. Перед рассветом 26 августа по приказанию Раевского, Паскевич, на дивизию которого была возложена оборона "Центрального кургана", одного из важнейших ключей бородинской позиции, лично поставил полки С. правее кургана в две линии (Орловский и Нижегородский), а 1 бригаду полк. Либгарта — левее. С раннего утра бригаду С. начали засыпать сотни неприятельских орудий, вырывая массу людей из строя, но полки мужественно выстаивали этот смертельный огонь, а в 10 час. войска вице-короля, двинулись в атаку на центральный курган. Эта атака была отбита, причем отважный С. несколько раз водил свои батальоны в штыки. Около часа пополудни от 26 дивизии оставались лишь толпы, причем в 4 батальонах бригады С. едва насчитывалось 400—500 чел. под ружьем, а сам полковн. С. получил тяжелую рану осколком ядра в левое бедро. Прибывший сюда Барклай отвел остатки дивизии в глубокий резерв, а раненого С. вынесли с поля сражения и отправили первоначально в Москву, а впоследствии в одну из внутренних губерний, где, произведенный за Бородино в генерал-майоры, С. лечился два месяца, а затем прибыл к своей бригаде в начале ноября, когда французская армия, оставляя Смоленск, была в полном отступлении. В составе той же 26 дивизии Паскевича, С. принимает участие в деле 3 ноября у д. Ржевки, затем в рассеянии корпуса вице-короля 4 ноября и Нея 6 ноября у с. Красного и в дальнейшем преследовании уже жалких остатков великой армии, получив за дела 3 и 4 ноября и главное 6 ноября золотое с алмазами оружие "за храбрость". В начале 1813 г. С. с бригадой участвует в блокаде Модлина, а с назначением ее в состав особой "польской армии", вверенной Бенигсену, 12 сент. вступает в Саксонию для окружения Лейпцига, обороняемого корпусом Сен-Сира. За участие со своей бригадой в делах под Дрезденом С. награждается орд. Анны 1 степ., а за штурм Лейпцига орд. Св. Владимира 3 степ. "При сей атаке", доносил Дохтуров Бенигсену, "особенно отличился мужеством и хладнокровием генерал-майор Савоини". После диверсии 26 дивизии к Магдебургу и дела у с. Золен, С. участвует в блокаде Магдебурга, а 26 ноября выступает с бригадой в составе 26 дивизии к Гамбургу, где расстается с Паскевичем, мало вообще отличавшим своих сотрудников и приписывавшим обыкновенно себе все достоинства и заслуги. После ряда действий под Гамбургом, 5 февраля 1814 г. С. приказанием командира корпуса Дохтурова назначен командовать отдельной "первой колонной", направленной для овладения островом Вильгельмсбрюк и захвата большого деревянного моста, идущего с этого острова через Эльбу к Гамбургу, с целью отрезать сообщение этого города с креп. Гарбургом. За блистательное исполнение возложенного на него поручения С. награждается орд. Св. Георгия 3 класса. 26 февр. С. берет штурмом укрепление при Тифенстоке на острове Бильвердерге, упорно обороняемое французами. "Во всех этих делах", говорит Михайловский-Данилевский, "Савоини находился впереди своих колонн и везде один из первых всходил на неприятельские валы". По окончании наполеоновских войн, через год по возвращении в Россию, С. назначается начальником 4 дивизии, переименованной впоследствии в 24 и вошедшую в состав "отдельного литовского корпуса", вверенного общему начальствованию цесаревича Константина Павловича. Несмотря на строгие тогда "фронтовые" требования педантичного и вспыльчивого Цесаревича, С. продолжает успешно дальнейшую службу, получив с 1821 по 1825 гг. денежную аренду, золотую с портретом Императора Александра І с бриллиантами табакерку и в 1825 г. чин генерал-лейтенанта, причем Цесаревич, поздравляя его, прибавляет: "достойному — достойное воздаяние". Император Николай I жалует С. в 1829 г. орд. Владимира 2 ст. и назначает его командиром 5 (впоследствии 4) корпуса и как опытного строевого офицера вызывает в Петербург для председательствования в "Комитете, рассматривавшем положение о взыскании и пополнении недостатков, могущих сказаться при сдаче полков, и составлении правил порядка самой сдачи", и за успешную деятельность в сем комитете получает орд. Александра Невского, по поводу чего цесаревич Константин Павлович удостаивает С. лестным поздравительным письмом. Во время польско-русской войны 1830 и 31 гг. С. принял участие лишь в 1831 г. в Литве, куда был вызван, как офицер выдающийся энергией, оставаясь командиром 4 корпуса, для действия против известного своим искусством польского "генерала-партизана" Дембинского, пытавшегося было поднять в Литве восстание, но принявшего к этому времени решение пробраться обратно в Царство Польское. Приняв в Смильгах начальствование над отрядом в 4 батальона 14 эскадронов и 14 орудий, с которым до сих пор неискусно и малорешительно действовал ген. Каблуков, С. со свойственной ему энергией немедленно устремился в погоню, но узнав в Поневеже, что Дембинский снялся оттуда только за 7 часов до его прихода, С. после небольшого отдыха выступил в 11 час. ночи и погнался по его следам и с этого времени, задерживаемый по пути сломанными мостами, гатями и сбиваемый с толку ошибочными указаниями других русских начальников и искусными маневрами и арьергардными боями Дембинского, С. гнался за ним в течение 18 суток, описав с не знавшими отдыха войсками от Поневежа до Брянска огромную дугу в 700 верст, делая средним числом по 40 вер. в сутки С. показал в этой погоне изумительную для своих 64 лет энергию, оставаясь, несмотря на некоторые тактические ошибки, самым страшным и наиболее серьезным противником даровитого польского партизана, которого не захватил в конце концов только по ошибкам других отрядных начальников. Оставаясь затем некоторое время главным начальником войск Гродненской губ., численность коих доходила до 25000, С. заканчивает свою боевую деятельность в 1831 г. умиротворением Августовского уезда, где действует с неослабной энергией и решительностью, после чего в октябре 1831 г. возвращается в Россию. 6 дек. 1833 г. С. производится в генералы от инфантерии с назначением членом Генерал-аудиториата, в каковой должности и умер в Петербурге 7 апреля 1836 г., на 70-м году от роду. Насколько ценились заслуги и достоинства С., видно из того, что кроме указанных отличий он получил 30 монарших благоволений, 15000 единовременно от Имп. Николая I, который сложил с него еще 21000 руб. казенного долга. С. оставил память честного, строгого и высоко энергичного исполнителя лежавших на нем обязанностей, привязывавшего подчиненных своими достоинствами и добродушием. Красивые, правильные, живые черты лица, большие черные глаза, полные энергии, отваги и решительности, живые и быстрые движения и всегдашняя бодрость духа дорисовывают с внешней стороны этого боевого деятеля, 47 лет верой и правдой прослужившего своему второму отечеству — России. Женат на Людвиге Даниловой; у них дети: сын Александр , служит в Волынском уланском полку корнетом; дочь Екатерина , в замужестве за генерал-майором генерального штаба Теннером.

Следующего!

Граф Дмитрий Дмитриевич Курута (1769—1833), генерал-от-инфантерии.





— генерал от инфантерии, род. в 1770 г., ум. в 1838 г. Родом грек; учился в отделении для греков, устроенном при Сухопутном кадетском корпусе, в 1787 г. выпущен из него подпоручиком в Петербургский гренадерский полк и назначен состоять при вел. кн. Константине Павловиче, для практики великому князю в греческом языке. В 1789 г. зачислен мичманом во флот и участвовал в гохландском сражении; в 1794 г. состоял при посольстве Кутузова в Константинополе, в качестве инженерного офицера, и по возвращении в Россию командовал фрегатом "Автроиль". В 1800 г. заведывал устройством по берегам Финского залива маяков и сигнальных станций. В 1803 г. переведен в свиту Его Величества по квартирмейстерской части; участвовал в военных действиях в 1805—1807 гг., и за гейльсборгское сражение произведен в полковники. В 1809 г. назначен флигель-адъютантом к вел. кн. Константану Павловичу и командиром Дворянского полка. В 1812—1814 гг. участвовал в битвах под Бородиным, Красным, Люценом, Бауценом, Кульмом, Лейпцигом и в боях, предшествовавших взятию Парижа; в конце 1812 г. произведен в генерал-майоры; по возвращении в Россию назначен директором 2-го кадетского корпуса с сохранением шефства над Дворянским полком. В 1816 г. произведен в генерал-лейтенанты и назначен начальником штаба вел. кн. Константина Павловича, по званию его главнокомандующего польскими войсками, литовским корпусом и гвардейским отрядом. При усмирении мятежа 1830 г. командовал гвардейским отрядом и участвовал в делах при Вавре, Грохове и Остроленке. Получив затем поручение преследовать Гелгуда, он разбил его под Вольной и заставил перейти пределы Пруссии, где мятежники были обезоружены. Имел все ордена до ордена св. Андрея Первозванного включительно; титул графа получил 22 августа 1826 г.
Д. Д. Курута был ближайшим другом и самым доверенным лицом великого князя Константина Павловича. Он постоянно выступает во множестве событий жизни цесаревича; роль его, впрочем, не была особенно крупная; он умел лучше других сдерживать вспыльчивость цесаревича и, если она прорывалась — не смущаясь выносил первые ее взрывы, выражавшиеся в потоке ругательств, преимущественно на греческом языке, которыми осыпал его цесаревич; и зато, успокоившись цесаревич умел ценить беззаветную преданность Куруты.
"Справ. энциклоп. словарь", Края, VI,
Курута, граф Дмитрий Дмитриевич
— генерал от инфантерии, по происхождению константиноп. грек, род. в 1770 г., рос вместе с В. К. Константином Павловичем, который по "греч. проекту" Имп-цы Екатерины II предназначался в повелители возрожденной Визант. империи и товарищами детск. игр которого были поэтому греки. К. обучался в Греч. гимназии ("Корпус чужестранных единоверцев"), из которой в 1787 г. он был выпущен подпоручиком в СПб. гренадерский полк с определением к B. К. Константину Павловичу для продолжения обучения Его Высоч-ва греч. языку. "В 1789 г. К. по собств. желанию был переведен во флот мичманом и принял участие в мор. сражении против шведов за о. Готландом; проявив в этом бою отличную распорядит-сть, К. получил в командование галеру "Кронверк", с которой и отличился в сражении 28 июня со швед. гребн. флотом. В 1794 г. К. сопровождал в Константинополь чрезвыч. посла М. И. Голенищева-Кутузова и по возвращении оттуда командовал фрегатом, крейсировал около швед. берегов. а затем до 1803 г. начальствовал эскадрой ялов (ял — малое воен. судно гребн. флота с 1 пушкой), после чего был определен в свиту Вел. Кн. Константина Павловича с переим-нием в подполк. В 1805 г. К. вместе с Вел. Кн. находился при армии, действовавшей в Австрии, а в 1806—1807 гг. в Пруссии и за отличие в сраж. при Гейльсберге произв. в полковники. В 1809 г. К. был назначен командиром Дворянского полка (по строев. части) и в то же время продолжал состоять адъютантом у Константина Павловича. В 1812 г. К. исполнял должность об.-квартирмейстера гвард. корпуса и за боев. отличия был произведен в генерал-майоры. В 1813 г. К. участвовал в сраж-х при Люцене, Бауцене, Кульме и Лейпциге, а в 1814 г. — во всех делах, предшествовавших взятию Парижа, причем удостоился мног. наград орденами русскими и иностранными. По возвращении в Россию в 1815 г. К. был назначен дир-ром 2-го кадетск. корпуса и шефом Дворян. полка (состоявшего при корпусе) с оставлением в прежн. своих должностях, а в 1816 г. произв. в г.-л. и назначен начальником гл. штаба Цес-ча Константина Павловича по званию главнокомандующего польск. войсками, рус. гвард. отрядом и VI (литовским) пех. корпусом. Числясь дир-ром 2-го кадетск. корпуса в течение 15 л. (до 1831 г.), К. почти никакого участия в управлении им не принимал, т. к. по должности начальника штаба войск, состоявших под нач-вом Цес-ча, постоянно жил в Варшаве. Когда в 1830 г. в Польше вспыхнул мятеж, К. сопровождал Вел. Кн. Константина Павловича при отст-нии его с гвард. отрядом в пределы России и участвовал затем в сраж-х при Вавре, Грохове и Остроленке. Отправленный затем с отдел. отрядом в Литву, К., соединившись с отрядами генерала барона Сакена и кн. Хилкова, разбил Гелгуда под Вильной и прогнал остатки его войск в Пруссию. Наградой за боев. отличия в эту войну К. был чин генерала от инфантерии; в 1836 г. он получил граф. дост-во и орд. св. Андрея Первозванного. Умер в 1838 г. бездетным. Расходясь в оценке способ-тей и дарований, все современники согласно признают К. человеком хитрым, но влияние его на Вел. Кн. безусловно благотворным. Д. В. Давыдов, не благоволивший к К., пишет, однако: "Он снискал при-знат-сть многих поляков, кои легко м. сделаться жертвами бешен. и своенравн. Цес-ча. В минуты безумн. гнева, когда он, с пеною у рта, приказывал строго наказывать виновного, имевшего несчастье возбудить эту бурю, К. успокаивал Цес-ча словами: "Цейцас будет исполнено"; дав время пройти вспышке, К. успевал большей частью "смягчать эти приговоры"". Кн. П. А. Вяземский так отзывался о нем: "Человек умный и не злой, во все время нахождения своего при Вел. Князе он, вероятно, никому вреда умышленно не сделал". Цес-ч называл К. своим учителем, иногда спрашивал его совета, а иногда ругал. "Оба друг друга любят и боятся", — пишет Н. Н. Муравьев. К. был роста малого и с брюшком, структура шарика; голова большая, нос длинный, лицо смуглое, совершен. грек в карикатуре, волосы короткие и кудрявые, как у негра, ножки коротенькие и кривые, голос тихий. Пред походом он с вечера "призовет к себе офицеров и держит у себя ночью, разговаривая в просонках о пустяках", потом, извиняясь, отпускает их, и "лишь только выйдут, как вслед за ними посылает казака и опять держит без всякого дела".

Павел Андреевич Колзаков (1779—1864) — адмирал, генерал-адъютант, участник Наполеоновских войн.

Павел Андреевич Колзаков родился в городе Туле 18 июля 1779 года в семье дворян Тульской губернии. в семье дворянина Андрея Петровича Колзакова и его супруги Марии Ильиничны Иноземцевой .Его младший брат Андрей (1780—1853) был генерал-майором и директором Тульского кадетского корпуса, другой брат, Владимир, был мичманом.

В 1790 году поступил в Морской кадетский корпус, из которого выпущен 23 апреля 1795 года мичманом в Балтийский флот.

В 1795—1796 годах Колзаков плавал в Финском заливе, в 1797 году командирован в Архангельск на строившийся там фрегат «Азия» и по окончании строительства отплыл на нём к эскадре вице-адмирала Тета в Англию, а затем, состоя в отряде контр-адмирала Карцова, ушёл в Средиземное море на соединение с эскадрой адмирала Ушакова. C 1798 по 1801 год принимал участие в военных действиях флота адмирала Ушакова в Средиземном море.

В кампании 1805 года против Наполеона принимал участие в десанте русских, шведских и английских войск на остров Рюген.

В 1808—1809 годах участвовал в войне со Швецией, командуя отрядом лодок на Сайменском озере. В 1808 году Барклай-де-Толли приказал ему перетащить с моря в озеро Калавеси, у Куопио, двенадцать канонерских лодок для оказания помощи войскам, находившимся у Куопио; Колзаков успешно выполнил это поручение и оказал отряду существенную помощь.

После войны командовал яхтой «Нева», выстроенной для великого князя Константина Павловича; в 1811 году назначен ротным командиром во вновь сформированный гвардейский экипаж, произведён в чин капитан-лейтенанта и назначен флигель-адъютантом цесаревича.

Сопровождая повсюду великого князя, Колзаков во время Отечественной войны 1812 года участвовал в сражении при Бородине и за отличие получил чин капитана 2-го ранга.

В Заграничном походе сражался при Бауцене и был удостоен ордена св. Анны 2-й степени; в Кульмском сражении лично ему сдался Вандам, за это дело он был награждён золотым оружием с надписью «За храбрость» и особым немецким Железным крестом. Затем он находился в Битве народов у Лейпцига, за отличие в которой получил орден св. Владимира 4-й степени. При истреблении французской гвардии при Фершампенуазе Колзаков также отличился и 26 января 1815 года был удостоен ордена св. Георгия 4-й степени

В 1815 году произведён в капитаны 1-го ранга. В 1825 году награждён орденом св. Станислава 1-й степени и в следующем году произведён в контр-адмиралы.

В день восстания в Варшаве 17 ноября 1830 года состоял все время при цесаревиче и по выходе его из Варшавы назначен комендантом временной Главной квартиры; 6 декабря 1830 года Колзаков был произведён в вице-адмиралы, а после кончины цесаревича Константина Павловича назначен генерал-адъютантом (25 июня 1831 года).

С 1834 года занимал должность дежурного генерала Главного морского штаба Его Императорского Величества, в 1843 году произведён в адмиралы, в 1846 году назначен членом Адмиралтейств-совета и в 1847 году — членом Александровского комитета о раненых.

9 февраля 1853 году Колзаков был лишён звания генерал-адъютанта и получил отставку за упущения в делах Комитета и «бездействие власти», давшие возможность директору канцелярии комитета А. Г. Политковскому, произвести крупную растрату; но император Александр II по воцарении вернул его 21 мая 1855 года на службу и 17 ноября снова назначил генерал-адъютантом. 26 августа 1856 года Колзаков был удостоен ордена св. Александра Невского с алмазными знаками.

Колзаков скончался в Санкт-Петербурге 1 сентября 1864 года, похоронен на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря, из служебных списков исключён 17 сентября.

После себя Колзаков оставил любопытные записки, фрагмент которых, посвящённый взятию в плен генерала Вандама, был опубликован в журнале «Русская старина» в 1870 году («Рассказы адмирала Павла Андреевича Колзакова», I том, с. 207—215).

Был женат на Анне Ивановне Бегичевой . Его сыновья: Константин (отставной генерал-майор) и Николай. Известный деятель Белого движения генерал-майор Пётр Николаевич Колзаков (1857—1937) приходился Павлу Андреевичу внуком.

Добавлено спустя 1 минуту 29 секунд:
две последние личности связаны с третьей , вопрос какую личность я выставлю следующую ?

Продолжай, Алекс.

Романов Константин Павлович (8 мая 1779, Царское Село — 14 июня 1831, Витебск) К. П. явился создателем, или хотя бы шефом и инструктором, целого ряда гвард. частей, а именно полков лейб-гвардии: Измайловского, Егер., Москов., Финлянд., Литов., Волын., Кон., К.-Грен., Уланск. Его и Ее Вел-ва и отчасти Кирас. Его Вел-ва (в который влит Подольский кирас. п.). Кроме того, он был шефом гусар. п. в австр. армии и кирас-го в прусской. Из числа заново им сформированных войсков. частей Литов. корпуса к началу XX века уцелели лишь Несвижский и Самогитск. гренадерские полки и 3-й сапер. батальон. При лейб-гвардии Улан. Его Вел-ва п. (в Варшаве) существует музей имени Цес-ча К. П. 1 Константин Павлович (27.4.1779, Царское Село С.-Петерб. губ. — 15.6.1831, Витебск), вел. князь, цесаревич (с 1799 по 1826), 2-й сын имп. Павла I. Воспитывался вместе со ст. братом Александром (буд. имп. Александр I) под наблюдением бабки — имп. Екатерины II, воен. подготовку проходил в гатчинских войсках своего отца, к-рый привил ему любовь к воен. делу и страсть к «фрунту». С 1795 шеф С.-Петерб. гренадерского полка. С восшествием на престол имп. Павла I 7.11.1796 К. П. назначен шефом л.-гв. Измайловского полка. В 1799 участвовал волонтёром в Итал. и Швейцарском походах А. В. Суворова. Награждён рос. орд. Св. Иоанна Иерусалимского, сардинским орд. Аннунциаты, австр. орд. Марии Терезии. 20.10.1799 пожалован титулом цесаревича. 14.8.1800 назначен инспектором по кавалерии С.-Петерб. инспекции, 10 сент. того же года — шефом л.-гв. Конного полка.

После вступления на престол имп. Александра I в 1801-04 возглавлял комиссию по преобразованию армии. 24.3.1801 назначен ген.-инспектором по инфантерии и кавалерии Брестской, Украинской и Днестровской инспекций. В 1803 по его инициативе созданы уланские полки, формированием к-рых он лично занимался. С 29.3.1804 пред. учреждённого по его предложению Совета о воен. корпусах. Во время Рус.-австр.-франц. войны 1805 участвовал в Аустерлицком сражении. В ходе Рус.-прус.-франц. войны 1806-07 командовал гвардией, после поражения при Фридланде выступал за мир с Францией, присутствовал на переговорах имп. Александра I и имп. Наполеона I в Тильзите. 30.8.1807 назначен ген.-инспектором всей кавалерии. В 1808 сопровождал имп. Александра I в Эрфурт для встречи с имп. Наполеоном I.

В 1812 командовал 5-м пех. корпусом в составе 1-й Зап. армии. С первых же дней войны говорил о необходимости заключения мира. После соединения под Смоленском 1-й и 2-й Зап. армий высказывался за переход к наступат. действиям. Интриговал против М. Б. Барклая де Толли. Отправлен последним из армии в Москву под предлогом передачи важных донесений имп. Александру I. Император поручил брату сформировать кав. полк, однако его деятельность в Москве вызвала недовольство Ф. В. Ростопчина, к-рый подал императору жалобу. К. П. был отозван в С.-Петербург, но настоял на своём возвращении к армии, где продолжал дискредитировать действия Барклая де Толли. Из Дорогобужа был вновь отправлен с донесениями к императору в С.-Петербург. За распространение панич. настроений и призывы к миру с Наполеоном I был удалён в Тверь, находился там до кон. кампании 1812. В дек. 1812 прибыл к войскам в Вильно. В 1813-14 К. П. участвовал в За-гран. походах, командовал резервом Богемской армии. За отличие в Дрезденском сражении награждён зол. шпагой «За храбрость» с алмазами, за Лейпцигское сражение — орд. Св. Георгия 2-го кл. 27.11.1813 назначен шефом л.-гв. Егерского и л.-гв. Финляндского полков. Отличился также в сражении при Фер-Шампенаузе. Вместе с имп. Александром I вступил в Париж во гл. союзных войск. Принимал участие в работе Венского конгресса и во 2-м походе во Францию (1815).

С кон. 1814 почти постоянно жил в Варшаве. С образованием Царства Польского (1815) назначен главнокоманд. Польской армией, руководил её переформированием и перевооружением, был фактич. правителем края. Проявляя симпатии к полякам, К. П. одновременно демонстрировал полное пренебрежение к Конституции Царства Польского. 8.11.1815 назначен шефом л.-гв. Литовского полка, 4.3.1818 — шефом л.-гв. Волынского и л.-гв. Подольского кирасирского полков. С 1.7.1817 ком. отд. Литовского корпуса, с 29.6.1822 главнокоманд. корпусом.

12.5.1820 он вступил в морганатич. брак с графиней Иоанной Грудзинской, получившей титул княгини Лович, и отрёкся от престола в пользу мл. брата — вел. князя Николая Павловича. В 1823 этот акт был формально оформлен Манифестом имп. Александра I, к-рый хранился в строжайшем секрете и был обнародован лишь 27.11.1825 после кончины императора. Это обстоятельство стало одной из причин династич. кризиса кон. 1825, к-рым попытались воспользоваться члены тайных обществ, организовавшие 14.12.1825 вооруж. выступление в С.-Петербурге. 16.2.1826 назначен шефом л.-гв. Гродненского гусарского полка.

В нач. Польского восстания 1830-31 К. П. сумел скрыться от пытавшихся захватить его заговорщиков, бежал из Варшавы и с верными ему частями отступил к Белостоку, где соединился с посланными против повстанцев рос. войсками под команд. И. И. Дибича. В февр. 1831 участвовал в сражениях при Клушине и Грохове, затем выехал к больной жене в Белосток. При угрозе захвата Белостока повстанцами выехал 9.5.1831 в Минск, по дороге заболел холерой и скоропостижно скончался. Похоронен в Петропавловском соборе С.-Петербургской (Петропавловской) крепости. 2российские
Орден Святого Андрея Первозванного (1779)
Орден Святого Александра Невского (1779)
Орден Святой Анны 1 ст. (1779)
Орден Святого Иоанна Иерусалимского (Россия) большой крест (1798)
Орден Святого Георгия 3 ст. (1806)
Орден Святого Владимира 1 ст. (1807)
Орден Святого Георгия 2 ст. (18013)
Золотая шпага «за храбрость» с алмазами (1813)
Знак отличия «за XXX лет беспорочной службы» (1828)

иностранные
Австрийский Военный орден Марии Терезии 1 ст. (1799)
Шведский Орден Серафимов (24.11.1800)
Орден Почётного легиона (1807)
Испанский орден Золотого руна (1817)
Прусский Железный крест
Баварский Военный орден Максимилиона Иосифа
Рассматривая К. П. как человека, нельзя не отметить, что он унаследовал от отца вместе с неуравновешенным характером и склонностью к вспышкам беш-ва, рыцар. благородство и прямодушие. Добрейший человек вне службы, чрезвычайно скромный и невзыскательный в личн. жизни, хотя и обладавший доходом в 500 тыс. руб. в год, он не любил парад. приемов, не дал в Варшаве ни одного бала, чем сильно разочаровал польск. знать, донашивал стар. сюртуки и все свои деньги раздавал бедным офицерам и солдатам, навещая их запросто, крестя у них детей, шутя и балагуря с ними; зато на службе, пред фронтом, он был грозен, как его отец. Его груб. поступки переходили тогда все границы. Так, он однажды сорвал с головы одного офицера фуражку. Все офицеры полка подали в отставку, и К. П. пришлось перед ними извиниться. Обожая своего старш. брата, Имп-ра, К- П. являлся в то же время полной его противополож-тью во всем. Александр — всегда выдержанный, ровный, обаятельный в обращении, умеющий скрывать свои мысли и чувства, ставя их в независимость от своих слов; К. П. — "душа нараспашку", человек, у которого что на уме, то и на языке. Александр — мистик, метафизик, любивший говорить на отвлеченные темы возвышен. языком, К. П. — реалист, весь земной, шумный, любивший "крепкие словца", каламбуры, анекдоты. Один — щеголь, желавший всем нравиться, особенно — женщинам; другой — небрежный в своем туалете, любивший показать, что он — солдат. Также различны были их взгляды в области политики. Александр ненавидел Наполеона, К. П. преклонялся перед ним, пред его воен. гением. Александр готов был на все для Пруссии, К. П. не любил пруссаков. Александр верил Англии, К. П. был уверен, что эта меркантильная нация всегда и всех может предать и продать. Александр мечтал о конституции для Польши, Финляндии, Грузии, К. П. грозил "задать конституцию" каждому либеральному прапорщику. Как военач-к, К. П. являлся замечат. войсков. орг-затором и инструктором, умевшим сделать врученные ему войска первыми среди всех европ. армий. Особое внимание он уделял кав-рии и достиг в отношении ее огромн. резул-тов, как в отношении одиноч. езды, так и массовой ее обученности. Как боев. генерал К. П. проявил недюжин. дарования и усвоил из суворовской школы быстроту и натиск. Зато как политик и госуд. деятель К. П. проявил отсутствие дарований и гибкости и своей прямотой, несмотря на горяч. любовь к полякам и заботу об их благе, создал для себя больше врагов, чем друзей.

Кстати Константин должен был быть следующим императором после Александра Первого.

теперь дела амурные Константина Павловича так как портретов много сразу все не получилось выставить . портреты первый сам мачо остальные три его первая законная жена (1796-1820, не офиц до 1801 ) , потом четыре портрета его гражданской жены Жозефина Фридрихс, (1806 -1820 ) еще + пять портретов второй жены Жанетта Антоновна Грудзинская (1820 по 1831 ) 1 Жена — великая княгиня Анна Фёдоровна (урождённая принцесса Юлианна-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельд). 2 февраля 1796 Юлиана-Генриетта приняла православие и стала зваться великой княжной Анной Фёдоровной. Свадьба состоялась 26 февраля 1796 года. Невесте ещё не было пятнадцати лет, а жениху — шестнадцати.

Брак был неудачным. Страсть Константина Павловича ко всему военному, да и непредсказуемость его поведения, отразились на принцессе. Его нежность сменялась грубостью и оскорбительным поведением в отношении юной супруги. Например, однажды он посадил Анну Федоровну в одну из огромных ваз в Мраморном дворце и начал по ним стрелять. Терпеть характер мужа, его дерзкие выходки принцессе становилось всё труднее. Не могла рассчитывать она и на поддержку императора Павла, ведь её выбрала столь нелюбимая им мать. Между тем взрослея, Анна Федоровна становилась все привлекательней и в обществе её звали «вечерней звездой». Великий князь Константин начал её ревновать, даже к брату Александру. Он запрещал ей покидать комнаты, а, если она выходила, то являлся и уводил её.





Жозефина Фридрихс, долговременная фаворитка Константина, постоянной тенью омрачавшая жизнь его жены
Лишь после убийства императора Павла в 1801 году у Анны Федоровны появилась возможность осуществить свой план. Вскоре ей сообщили, что тяжело заболела герцогиня Августа. Расположенный к невестке император Александр I разрешил ей навестить мать, Константин Павлович тоже не был против, у него начинался очередной роман. Анна Федоровна уезжает в Кобург, больше в Россию она не вернется. Почти сразу она начинает вести переговоры о разводе с мужем. Константин Павлович пишет в ответ на её письмо: «Вы пишете, что оставление вами меня через выезд в чужие края последовало потому, что мы мы не сходны друг с другом нравами, почему вы и любви своей ко мне оказывать не можете. Но покорно прошу вас, для успокоения себя и меня в устроении жребия жизни нашей, все сии обстоятельства подтвердить письменно, а также что кроме сего других причин вы не имеете». Но в 1803 году против развода выступила императрица Мария Федоровна, которая боялась повторного морганатического брака Константина Павловича и сказала, что разводом будет нанесен вред репутации великой княгини.

В 1814 году во время нахождения русских войск во Франции во время антинаполеоновской компании Константин Павлович навестил свою жену. Император Александр пожелал примирения супругов. Но Анна Фёдоровна решительно отказалась. Официально брак расторгнут манифестом Александра I 8 (20) марта 1820 года.
2 Жозефина Фридрихс, урождённая Мерсье (1778 — 5 апреля 1824) – фаворитка великого князя Константина Павловича, с 1806-1820 гг. состояла с ним в гражданском браке, их сын — Павел Александров (1808—57). С 1816 года после пожалования российского дворянства именовалась Ульяной Михайловной Александровой. Точно неизвестно, где произошла их первая встреча. Возможно, в одном из маскарадов, где Жозефина подошла с жалобой на жестокое обращение мужа к Константину Павловичу или в магазине, где она служила управляющей. По воспоминаниям современников [4] Жозефина была очаровательна :

« …Роста среднего, с темно-русыми, почти черными волосами, зачесанными маленькими кудрями на лбу, она не была что называется красавицей; она имела лицо неправильное, маленький носик, несколько вздернутый, губы тонкие, всегда улыбающаяся, цвет лица чистый, слегка румяный, но главную прелесть её составляли глаза, большие, карие, с выражением необыкновенной доброты и осененные длинными, черными ресницами; она говорила скороговоркой, слегка картавя, и в дружеской беседе была очень веселого нрава. »

В Цесаревиче Жозефина нашла себе любовника, друга и покровителя: в 1807 году она развелась с мужем и поселилась в Константиновском дворце в Стрельне, а в 1808 году у неё родился сын, названный Павлом Константиновичем Александровым. 27 апреля 1812 года он был возведен в дворянское достоинство и получил герб. Правда, многие сомневались в отцовстве Константина Павловича. Интересные подробности оставил в воспоминаниях знаменитый гусар Денис Давыдов [5]:

« …Хотя цесаревич не мог иметь детей по причине физических недостатков, но госпожа Фридрихе, муж которой возвысился из фельдъегерей до звания городничего, сперва в Луцке, а потом в Дубно, будто бы родила от него сына, названного Павлом Константиновичем Александровым. Хотя его императорское высочество лучше, чем кто-либо, мог знать, что это был не его сын и даже не сын г-жи Фридрихе, надеявшейся этим средством привязать к себе навсегда великого князя, но он очень полюбил этого мальчика; состоявший при нем медик, будучи облагодетельствован его высочеством и терзаемый угрызением совести, почел нужным открыть истину цесаревичу, успокоившему его объявлением, что он уже об этом обстоятельстве давно знал. Надобно отдать справедливость, что г-жа Фридрихе, не показываясь нигде с великим князем, вела себя весьма скромно; во время расположения гвардии в окрестностях Вильны пред самою Отечественною войною она появлялась на празднествах в сопровождении какого-либо угодливого штаб-офицера . »

Константин Павлович был очень привязан к Жозефине и к сыну: он скучал без них и в 1813 году писал из похода граф у В.Ф. Васильеву :

« …Передайте им, что я их очень люблю…Я был бы счастлив, если бы был со своей семьей в Стрельне!. »

Сама Жозефина приезжала к Цесаревичу в армию, и он сообщал:

« …Госпожа Фридрихс со мной, и я очень счастлив, обретя с ней дом . »

В 1815 году Жозефина последовала вместе с 8-летним сыном за Цесаревичем в Варшаву, где жила с ним в одном доме. Жозефина надеялась на данное ей обещание, что их связь завершится законным браком. Константин неоднократно делал попытки вступить с ней в брак, но не получал на то высочайшего разрешения.
9 сентября 1816 года Жозефина получила дворянство и стала именоваться Ульяной Михайловной Александровой. В Варшаве многие смогли оценить её достоинства, её доброту, сострадание к несчастным, она не вмешивалась в государственные дела своего покровителя , однако, имела влияние, которым могла укрощать порывы бурных страстей Цесаревича.
Но в это время в интимной жизни Константина Павловича произошли изменения, он влюбился в молодую польскую графиню Жанетт Грудзинскую (1795-1831) и четыре года добивался её взаимности. Графиня Анна Потоцкая в своих мемуарах писала [6]:

« … Жаннета, как наименее красивая, сначала обращала на себя мало внимания. Хорошо сложенная, хотя и небольшого роста, с белокурыми кудрями, с бледно-голубыми глазами, обрамленными более светлыми, чем волосы, ресницами, и кротким личиком, она напоминала портрет, сделанный пастелью. Она была необычайно грациозна, особенно в танцах, напоминая нимфу, которая «скользила по земле, не касаясь ее». Остряки говорили, что, танцуя гавот, она проскользнула в сердце великого князя. Мадам Фридрихс, будучи хорошо осведомленной обо всем, что происходит в навсегда закрытом для нее светском обществе, сделалась ворчливой и ревнивой. Начались сцены, и тогда Константин стал скрывать свое новое увлечение, которое с каждым днем становилось все серьёзнее и серьёзнее. Цесаревич ухаживал за нею несколько лет, но стать его любовницей гордая полячка не соглашалась. В конце концов, Константин добился развода со своей первой женой, Анной Федоровной, которая покинула его 20 лет назад, и женился на Жаннете

Добавлено спустя 2 минуты 44 секунды:
второй брак Жаннета (Иоанна) Антоновна Грудзинская (княгиня Лович) — вторая (морганатическая) супруга цесаревича Константина Павловича, дочь графа Антона Грудзинского.
Второй брак Константина Павловича с польской красавицей графиней Иоанной Грудзинской, получившей титул светлейшей княгини Лович, был первым в истории династии «неравнородным браком». А ценой за него стал отказ от права на престол. 1 Родилась Иоанна в Позене (ныне Познань) 17 мая 1795 г. Старшая из трех дочерей польского помещика, прусского подданного графа Антона Грудзинского, получила отличное воспитание.
Воспитывалась она в Варшаве в одном из лучших, в начале XIX века, образцовом пансионе французской эмигрантки Воше, где главным руководителем ее был умный и образованный французский аббат Малерб. Ему-то молодая девушка и обязана была теми зачатками твердых религиозных убеждений, без ханжества и фанатизма, которые, развившись впоследствии, составили прочную нравственную почву всей ее жизни. Юная графиня закончила свое образование в Париже под руководством талантливой мисс Коллинс.
С 1814 года в Польше жил и Константин Павлович. Здесь же находилась вся его свита. Поляки были гостеприимны. Варшава гремела музыкой и фейерверками. «Разгульная жизнь, торжества, пиры, вино и карты - все это было в духе времени тогдашней военной молодежи», - вспоминал один из современников.

Превосходно образованная и блестящая красавица Жанета Грудзинская вернулась из Парижа в Варшаву в конце 1815 года и в течении пяти лет пребывала предметом поклонения многих и во главе их цесаревича Константина Павловича, но держала себя с таким тактом и достоинством, что пред нею смолкало всякое злословие и она пользовалась самою высокою репутациею.
В 1815 году на одном из балов у наместника генерала Зайончека цесаревич впервые увидел знаменитую Жаннету (так называли Иоанну на французский манер) Грудзинскую. Ей было в это время 20 лет. Константин, не скрывал своего намерения обладать понравившейся ему девицей. Но тут он встретил решительный отпор — Жанетта ханжой не была, но отличалась истинно польской гордостью, была глубоко религиозна, получила строгое католическое воспитание.
И Константин повел себя как рыцарь: он ухаживал за Жанной целых пять лет и, наконец, добился от нее согласия на брак. Правда, злые языки (а они всегда найдутся) видели тут тонкую интригу Жанны, которая "пустила в ход все хитрости ума и кокетства", чтобы увлечь Константина.

Жаннета считалась в Варшаве одной из первых красавиц: «Роста среднего, с прекрасными голубыми глазами и правильными чертами лица она была прозвана царицею всех балов. Необыкновенного цвета пепельно-белокурые волосы и чудная коса придавали ее лицу большую оригинальность». В дополнение к приятной внешности Жаннета была умна и образованна.

Кроткий нрав ее и неотразимая обаятельность отмечаются многими современниками.
Князь П.А. Вяземский находил, что, не будучи красавицей, она была красивее всякой красавицы: «Белокурые, струистые и густые кудри ее, голубые выразительные глаза, улыбка умная и приветливая, голос мягкий и звучный, стан гибкий и какая-то облекающая ее нравственная свежесть и чистота. Она была Ундина. Все соединилось в ней и придавало ей совершенно отдельную и привлекающую внимание физиономию в кругу подруг и сверстниц ее».
Одна современница ее заметила, что "ни одна женщина, ни одна девушка не умела так нравиться", как она, "при замечательной простоте, изящество отражалось у нее во всем: и в движениях, и в походке, и в нарядах".
Подобное мнение выразила и графиня Анна Вонсович: «В ней было врожденное изящество и особенно бросающаяся в глаза грациозность поступи в танцах; поэт сказал бы о ней: Это нимфа, порхающая над землей, не прикасаясь к ней стопами. Остряки говорят, что она покорила сердце великого князя танцевальной поступью в ритме столь модного в ту эпоху гавота»

Неудивительно, что великий князь поддался обаянию молодой графини Грудзинской.
Ум и красота ее совершенно пленили строптивого, своенравного Константина Павловича.
Константин влюбился так, что решил, презрев все условности, жениться на прекрасной «Жанет». Итак, через пять лет после первой встречи он решил вступить с нею в брак.
Однажды в 1819 году современник увидел, как цесаревич Константин Павлович, к удивлению прислуги и часовых, что-то нес под шинелью. Цесаревич смущался и сиял. Это был портрет его невесты. Константин повез его в Санкт-Петербург показать матушке. От ее слова зависела его судьба.
Важно, что родственники дали согласие на этот брак, видя, как благотворно влияет Жанетта на взбалмошного Константина. Император Александр I назвал ее впоследствии "ангелом по характеру" (сам государь, между прочим, был без ума от красавицы-польки и отчаянно, но безуспешно волочился за ней).

Бракосочетание состоялось в Варшаве 12 мая 1820 г. (после манифеста о разводе великого князя с первой супругой, великой княгиней Анной Федоровной). Венчание прошло без всякой помпы. Венчание происходило сначала по православному обряду в церкви Королевского замка, а затем по католическому, в каплице замка, присутствовали при венчании только четыре лица: генералы граф Куруеа, Альбрехт, Кнорринг и Нарышкин. Цесаревич приехал в замок из Бельведера совершенно один, в кабриолете, запряженном парой лошадей, которыми, как он обыкновенно ездил, он сам и правил.
В этом же кабриолете после венчания возвратился он в Бельведер с молодой женой. Тем не менее, весть о венчании разнеслась по всему городу, и улицы были покрыты густой толпой народа, сердечно приветствовавшего на обратном пути великого князя и его супругу.

Положение ее было определено манифестом императора Александра от 8 июля 1820 г, распубликованным только в Царстве Польском, а не в Империи. В манифесте этом было объявлено, что супруге великого князя цесаревича и могущим родиться от их брака детям не может быть ни в коем случае придаваем титул, принадлежащий великому князю Константину Павловичу, и повелено было именовать "супругу возлюбленного брата нашего, великого князя Константна Павловича, Иоанну Грудзинскую княгиней Ловицкой" (или Лович) — по названию имения, пожалованного великому князю.
Историки полагают, что именно брак с особой некоролевской крови вынудил Константина отказаться от наследования престола Российской империи в пользу младшего брата Николая (будущего императора Николая I).

Вся царская семья была искренне расположена к княгине.
Графиня София Шуазель­Гуфье в своих мемуарах упоминает высказывание о Жаннете Александра I: «Это ангел, у нее редкий характер, мой брат весьма счастлив».
Шуазель­Гуфье добавляет, что в 1824 г., в день рождения великого князя Константина Павловича, Александр I собственноручно вручил княгине Лович орден святой Екатерины – знак кавалерственной дамы русского Двора. Мемуаристка ошиблась, поскольку император Александр пожаловал ей орден св. Екатерины 1-й ст. 27 апреля 1825 г.
Великий князь Михаил Павлович и его супруга относились к ней чрезвычайно хорошо. Она пользовалась уважением и расположением и великого князя Николая Павловича (в будущем императора Николая I) , и его супруги. Сама императрица-мать, по-видимому, не сочувствовавшая браку своего сына не с принцессой царствующего дома, впоследствии относилась к ней очень хорошо и, оставляя ей по завещанию некоторые драгоценности, писала, что оставляет их "своей дорогой невестке". Впрочем, такое положение создалось для супруги цесаревича не сразу, в Петербург ее не приглашали — и она оказалась там уже после смерти мужа.

Княгиня имела благотворное влияние на супруга, она значительно сдерживала его пылкий нрав и, тактично не вмешиваясь в дело политики, делала много добра.
Константин обожал жену. Когда она болела, ночами сидел у ее постели. Когда в 1823 г. пришлось ей жить за границей для лечения, он неоднократно к ней ездил из Варшавы.
Со времени брака он жил чрезвычайно тихо, скромно, вполне по-семейному; в Бельведере, после окончания утренних парадов и смотров, время свое проводил он с женой, сыном Павлом, которого полюбила и княгиня Лович, двумя его воспитателями — французом графом Мориоллем и поляком Фавицким — и двумя-тремя приближенными генералами. Он повторял в письмах близким и своему бывшему воспитателю Лагарпу на все лады одно и то же: "Я ей обязан счастием и спокойствием… я счастлив у себя дома и главная причина — жена". Она водила его на веревочке, как легендарная красавица, подчинившая дракона, и иногда мягко выговаривала: "Константин! Надобно прежде подумать, а потом делать. Ты поступаешь наоборот!" И он послушно кивал лысой головой.
Вообще, цесаревич был личностью противоречивой. С одной стороны, благодаря своей любви к Жаннете он полюбил все польское, а язык Польши стал ему почти родным (он говорил, что даже думает по-польски!). С другой стороны, он вел себя в Польше, как сатрап: не считался с национальными чувствами поляков, смеялся над их плачем по свободе, мучил польских офицеров, некогда храбро воевавших под знаменами Наполеона, муштрой и мелкими придирками. Рано или поздно это должно было кончиться плохо…

Положение Жанетты Антоновны было непростым. Она, несомненно, любила своего "старичка", делила с ним ложе и судьбу. Вместе с тем она осталась настоящей полькой, то есть безумно любила свою страну, гордилась ее историей, разделяла все горькие и острые чувства поляков, но ничем не могла помочь родине. Увы, княгиня Лович стала женой врага, которого поляки ненавидели, ибо он олицетворял для них только русскую деспотию. И от этого Жанна страдала. Как писал современник, "грубоватые шутки ее супруга, видимо, коробили ее. Он… пользовался всяким случаем, чтобы выказать свое презрение к польской знати. Княгиня бледнела от ярости при каждой выходке великого князя против Польши".

Долли Фикельмон 3июля 1829 года записала в своем дневнике:
«Ужинали у Великого Князя вчетвером: он сам, княгиня Лович, Фикельмон и я. …Она кроткая и доброжелательная. В Варшаве о ней совсем иного мнения — ее упрекают в том, что не смогла оказать никакого влияния на характер Великого Князя. От нее ожидали многого. Верили, что женитьба Властелина с полькой благотворно отразится на судьбе Польши. Но она не оправдала надежд — либо из принципов, либо из-за невозможности воздействовать на волю Великого Князя. Вероятно, именно это и является причиной ее меланхолии».

Во время революции 1830 года молодая женщина проявила мужество и самоотверженную преданность супругу. 11 ноября 1830 года Константин чудом избежал судьбы своего отца — в резиденцию князя Бельведер внезапно ворвались мятежники, и Константин спасся только тем, что бежал из дворца через подземный ход. Варшава восстала против русской оккупации. Началась война. И для Константина, и для Жаннеты наступил час катастрофы.
Он был искренне возмущен поведением "неблагодарных поляков", живших под его командой лучше всех народов империи! Он возглавил карательную экспедицию против мятежников, среди которых были ближайшие родственники его Жанны.

Тем не менее, во время польской смуты она окружала цесаревича попечениями, больная, сопровождала его на театр войны. Ее горе было велико. Она решила свою судьбу и вместе с ним выехала из Варшавы в Россию, в эмиграцию.
9 мая цесаревич с женой выехал из Белостока в Слоним, куда прибыл 13 мая. К Слониму тоже, однако, стали приближаться отряды повстанцев и явился еще более грозный враг — холера; тогда цесаревич стал поспешнее удаляться с больной женой. 16 мая он выступил из Слонима по белорусскому тракту, 21 прибыл в Минск, 23 двинулся далее к Витебску, 3 июня, наконец, достиг этого города и остановился в доме губернатора князя Хованского. Государь звал брата в Петербург — цесаревич отклонил это предложение. Двигались медленно, делая частые дневки, ввиду крайней слабости княгини Лович.

Цесаревич почти все время ехал верхом — в письмах к Опочинину он говорит, что искал утомления, чтобы забыть нравственные муки. Угнетенное состояние духа и физическое утомление всегда являются одним из наиболее благоприятных условий для заболевания холерой, а болезнь эта в 1831 г. в первый раз посетила русскую землю и свирепствовала с ужасной силой, тем более, что не были почти известны ни средства предосторожности, ни средства борьбы с ней. 13 июня цесаревич почувствовал себя не совсем здоровым, 14 июня он еще простудился благодаря холодному вечеру, около 4 часов утра 15 июня обнаружились первые припадки холеры, а в восьмом часу вечера того же дня цесаревич скончался.

Брак Константина Павловича с княгиней Лович оказался удачным. О любви и преданности Жанеты к мужу ходили легенды.
Когда в 1831 году цесаревич скончался в Витебске, заразившись холерой, его супруга в знак скорби обрезала знаменитые пепельные локоны и положила их в гроб под голову усопшего. От Витебска до самого Петербурга княгиня Лович прошла за гробом пешком. "Он был, конечно, — писала придворная дама, бывшая с ней, — ее последнею связью с землею, и эта связь порвалась. После такого удара ее здоровье, уже слабое, ухудшалось с каждым днем. Но ей суждено было перенести еще одно несчастье, прежде чем покинуть этот и без того для нее потускневший мир…", когда она узнала о взятии Варшавы русскими войсками, о падении Царства Польского, о гибели родных и друзей.
"Отечество, родные, супруг — все для нее исчезли".

Овдовев 15 июня 1831 г., княгиня Лович жила сначала в Гатчине, а затем в Царском Селе.
Глубоко потрясенная кровавыми событиями польской смуты и затем внезапною кончиною мужа, княгиня Лович пережила Константина Павловича всего на несколько месяцев. В годовщину начала восстания в Варшаве она умерла в Царском Селе, испив до дна еще и чашу унижений. Когда статс-секретарь Стефан Грабовский пришел к ней по делу, то в дверях ее спальни неожиданно столкнулся с генералом Курутой, "стремительно выбегавшим оттуда. Когда пан Стефан вошел, то с ужасом увидел, что княгиня лежит распростертая на полу у постели, кровать в полном беспорядке, подушки разбросаны. Курута силой отнял у княгини связку важных бумаг, которую она хранила под подушками. Бедная женщина, обессиленная этой борьбой, уже не могла двигаться", она не могла произнести ни единого слова и… умирала.
17 ноября 1831 г. ее не стало. Княгиня Лович погребена в Царском селе, в склепе католической церкви.

Добавлено спустя 1 минуту 20 секунд:
Имел внебрачного сына от многолетней своей любовницы Жозефины Фридрихс — Павла Константиновича Александрова (получившего фамилию по крёстному отцу — Александру I), впоследствии генерала русской армии. Александровы имели герб, на котором была изображена половина двуглавого орла.

Кроме того, имел ещё одного внебрачного сына — Константина Ивановича Константинова, также генерала русской армии. Его матерью была французская актриса Клара-Анна де Лоран. И дочь — Констанцию Ивановну Константинову, эти двое детей росли вместе и воспитывались Голицыным

Добавлено спустя 4 минуты 35 секунд:
еще Грязная страсть князя Константина . Он был настоящим «мажором» -- убийцей и насильником


Из всех четырех сыновей Павла I более других походил на отца внешностью и нравом второй - Константин, чье сумбурное отречение от царствования стоило России бунта декабристов. Великий князь Константин Павлович родился в Царском Селе 27 апреля 1779 года. Честолюбивая бабка новорожденного - Екатерина Великая - мечтала со временем восстановить православную греческую империю и возвести собственного второго внука на престол византийских императоров. Эти далеко идущие политические замыслы нашли отражение даже в имени, которым нарекли новорожденного младенца.



В честь равноапостольного императора Византии Константина Великого.

Греки толпились у колыбели своего потенциального повелителя: его кормилицей была гречанка по имени Елена, первым слугой - выходец из Афин Дмитрий Курута. Когда великий князь подрос, среди его товарищей по играм оказались маленькие греки. Константина, кроме общепринятых европейских языков, усердно учили греческому, в котором он преуспел и мог не только свободно изъясняться на современном диалекте, но и читал Гомера и Эсхила на древнегреческом.

Впрочем, учение не стало коньком Константина. Все его помыслы, по словам швейцарского воспитателя Фредерика Лагарпа, были заняты «ружьями, знаменами и алебардами, он думает только об играх в солдатики как во время, так и после урока».

Став взрослым человеком, великий князь во многом оставался большим ребенком, обладавшим добрым сердцем и незаурядными дарованиями, но всегда уступающим любым своим желаниям и бросавшим занятия ради развлечений.

Как и Павел I, великий князь Константин Павлович был отменно щедр, честен, свято чтил законы рыцарства и обожал прекрасный пол, ради которого пожертвовал в дальнейшем своим законным правом на российский престол - он вступил в морганатический брак с очаровательной полькой Иоанной Грудзинской. Александр Сергеевич Пушкин видел в великом князе «очень много романтизма». «К тому же он умен, а с умными людьми все как-то лучше», - сказал поэт. Окружающие не встречали в Константине ни надменности, ни жестокости, и в обыденной жизни великий князь отличался добродушием и приветливостью. Но современникам запомнились и частые вспышки гнева Константина, во время которых он терял самообладание, становился безрассудно жесток, карая виновных и невиновных. Свою первую и законную супругу - великую княгиню Анну Федоровну, урожденную принцессу Юлиану Саксен-Кобургскую, - Константин терроризировал почти с садистской изощренностью.

Поступки великого князя могли подчас навести на мысль о его безумии. Он являлся в апартаменты жены в шесть часов утра и заставлял ее до завтрака играть на клавесине военные марши, аккомпанируя ей на барабане. Он был груб и нежен одновременно, то целуя, то ломая жене руки.

Даже пребывая в благодушном настроении, он любил пугать присутствующих, стреляя в коридоре Мраморного дворца из пушки, заряженной живыми крысами. Доставалось не только супруге, но и всем окружающим Константина. Во дворце находилась специальная холодная комната, куда по его приказу сажали провинившихся придворных. Отношения между супругами продолжали ухудшаться, и дело было уже не в мальчишеских проказах великого князя. Случались истории и пострашнее... 2 Новый 1802 год явил петербуржцам и новую королеву красоты. Среди созвездия петербургских красавиц ярко заблистала очаровательная жена состоятельного французского негоцианта месье Араужо, приехавшего в Россию поторговать и поправить свои пошатнувшиеся дела. Константин Павлович, которому в ту пору шел двадцать третий год, не замедлил обратить благосклонное внимание на молодую женщину. Однако ни прямые намеки на чувства, переполнявшие сердце его высочества, ни долгое и настойчивое ухаживание ни к чему не привели.

Великий князь, истомленный страстью, ежедневно посылал адъютанта с букетами цветов, подарками, но красавица оставалась холодна и неприступна. Константин пребывал в недоумении - до сих пор ему не доводилось иметь дело со столь несговорчивыми особами, ибо титул великого князя и наследника престола с легкостью отворял двери в спальни самых строгих фрейлин. Да и внешностью его бог не обидел. «У него широкое круглое лицо, и если бы он не был курнос, то был бы очень красив; у него большие голубые глаза, в которых много ума и огня; ресницы и брови почти черные; небольшой рот, губы совсем пунцовые; очень приятная улыбка, прекрасные зубы и свежий цвет лица», - описывала в письме внешность Константина его теща герцогиня Саксен-Кобургская.

Старинная воинская мудрость гласит: когда крепости не сдаются - их берут хитростью... Именно такой совет подал Константину его флигель-адъютант генерал-лейтенант Баур. После долгого обсуждения был разработан хитроумный план кампании по овладению очаровательной госпожой Араужо. Как это принято у стратегов, начали с глубокой разведки и вербовки агентов в стане супостата. Очень скоро выяснилось, что строптивая красавица не то чтобы неприступна, а просто занята неким более предприимчивым охотником до ее прелестей. В известные дни поутру она приезжала к молодой вдове, баронессе Моренгейм, которая жила на Невском проспекте. Здесь она отпускала свою карету домой, а вскоре за ней приезжал в наемном экипаже человек с запиской от ее любовника. Госпожа Араужо тотчас выходила от баронессы и отправлялась на тайное свидание. Вновь на Невском, у вдовы Моренгейм, она оказывалась уже в сумерках. Поздно вечером за ней приезжала карета, и она возвращалась домой уставшая, но очень довольная. И муж, и родственники пребывали в счастливой уверенности, что все это время она проводила с аристократической подружкой в невинных беседах за рукоделием.

Узнав о подобном поведении предмета своей страсти, великий князь Константин Павлович разгневался не на шутку. Еще бы - он был отвергнут ради другого! Такого поворота событий наследник русского престола никак не ожидал. Пылкая душа Константина требовала отмщения, а в гневе сын Павла I был просто страшен...

10 марта 1802 года камердинер генерал-лейтенанта Баура Николай Бухальский - разбитной и ловкий малый, наряженный точно так же, как одевался человек любовника госпожи Араужо, нанял того самого извозчика, ту же карету и тех же лошадей, что регулярно приезжали за ней на Невский проспект. Вскоре лошади зацокали под окнами баронессы. Подружки выглянули из окна, увидали знакомый экипаж. Бухальский передал ловко подделанную записку, и трепещущая в ожидании скорых любовных ласк Араужо, наскоро поцеловав баронессу, выпорхнула из подъезда. Дверцы кареты захлопнулись, лошади понесли вскачь. 3 Портрет той мадам Араужо не сохранился. Но, может быть, на нее похожа вот эта мадам кисти американской художницы Мишель Миа Араужо…

Однако вскоре госпожа Араужо заметила, что карета едет совсем не туда, куда ее возили прежде. Она пыталась крикнуть кучеру, чтобы он остановился, но тот только подгонял лошадей. И вот они оказались перед Мраморным дворцом - резиденцией великого князя. Придворные лакеи извлекли драгоценную добычу из экипажа и на руках отнесли извивающуюся женщину в комнаты генерала Баура. Здесь у камина уже сидел великий князь Константин. Он был пьян, возбужден и нетерпелив…

О том, что произошло дальше, рассказывать сложно. По-видимому, Константин даже не смог как следует насладиться своей победой - Араужо, пребывающая в полуобморочном состоянии, не вызвала в нем особых желаний. Он быстро вышел из кабинета и удалился в свои апартаменты…

…И тут произошла отвратительная оргия. За своего хозяина принялись мстить сначала генерал Баур, затем адъютанты, Бухальский, наконец, лакеи и солдаты, бывшие на карауле при дворце...

…Женщина давно лежала без сознания, и насильники опомнились только тогда, когда увидели, что она едва дышит. Кое-как ее привели в чувство, одели, внесли в карету и отвезли к баронессе Моренгейм. На другой день несчастная скончалась... Слухи о преступлении, в котором был замешан великий князь Константин Павлович, поползли по столице. Подобного дикого происшествия никто не помнил, многие отказывались верить сплетням, но скорые и тайные похороны госпожи Араужо невольно подлили масла в огонь: неужто высочайшее лицо позволяет себе подобные развлечения, да еще столь извращенным способом?! Было от чего изумленно охнуть и глубоко задуматься над падением нравов...

Александру I чрезвычайно осторожно доложили об инциденте и неблаговидной роли во всей истории его младшего братца. Император был возмущен и обескуражен. Требовалось предпринять срочные меры и наказать виновных. Но огласка скандала неизбежно влекла серьезные политические последствия, ведь в то время Константин являлся прямым наследником престола, и обвинение его в смертоубийстве могли нарушить всю династическую стабильность в государственной машине России...

…Слухи о происшедшем дошли даже до Англии. Русский посол граф Семен Воронцов отписал из Лондона своему брату: «Императору следует удалить всех негодяев, которые окружают цесаревича, иначе в государстве будут две партии: одна из людей хороших, а другая из людей безнравственных, а так как эти последние, по обыкновению, будут более деятельны, то они ниспровергнут и государя, и государство».

…Сколь ни любил Александр I младшего брата, но был вынужден назначить строжайшее следствие. Замешанных в деле немедленно посадили в крепость, а великий князь Константин оказался под домашним арестом...

…Одновременно начались тайные переговоры с родственниками Араужо. Их доверительно убеждали: умершую, мол, все равно не воскресить, а изрядная денежная компенсация может в значительной мере ослабить горе неутешного вдовца и его близких. Вдовец, с изумлением узнавший, что еще при жизни любимой супруги благодаря ее стараниям он обзавелся не одной парой рогов, после недолгих размышлений согласился с предложением. Получив деньги, он предпочел покинуть негостеприимный Петербург и, вернувшись в любимую Францию, вскоре обзавелся другой госпожой Араужо, не замедлившей доставить себе маленькую житейскую радость - украсить чело обожаемого супруга новой партией прекрасных и раскидистых рогов...

Открытого скандала удалось избежать, но чтобы окончательно погасить нежелательные толки в столичном обществе, Александр I повелел напечатать и разослать по Петербургу особое объявление, из которого следовало, что преступление «оставлено в сомнении», а великий князь и наследник престола Константин Павлович вообще к нему никакого касательства никогда не имел.

…Однако ни официальные доводы, ни увещевания императора не показались убедительными великой княгине Анне Федоровне, которая спустя месяц после этой грязной истории навсегда уехала из России. Официально было заявлено, что, по ее собственному показанию, она отлучилась от мужа «по неизлечимой болезни для жительства в уединении». Перенесенные переживания и семейные неурядицы не отвратили великую княгиню от русских: она сохранила православное вероисповедание, живо интересовалась событиями, происходившими в России, однако на неоднократные приглашения вернуться в Петербург к мужу всегда отвечала категорическим отказом…

P.S. Вот что говорит об этом «Википедия»: с именем Константина связана «одна из самых гнусных историй начала царствования Александра»: великий князь добивался благосклонности жены придворного ювелира Араужо, женщина отвергла его ухаживания. В один из вечеров лета 1803 года к дому ювелира подъехала карета, присланная якобы от больной тетки госпожи Араужо. Жену ювелира силой отвезли в Мраморный дворец на квартиру генерал-лейтенанта Боура (по версии художника Федора Толстого), он был любовником Араужо и просто «уступил» ее Константину), где она подверглась групповому изнасилованию (по версии официальных афиш, расклеенных в Петербурге, ее разбил паралич). Женщину отвезли домой.

Несчастная Араужо бросилась почти без чувств, могла только сказать: «Я обесчещена!» — и умерла. На крик мужа сбежалось множество: свидетельство было огромное! На другой же день весь Петербург узнал об этом.

Дело замяли: генерала Боура отправили в отставку, Араужо дали денег, он выехал за границу. Константин с того времени получил прозвище «покровитель разврата».

По другим источникам, история несчастной г-жи Араужо относится к разряду «городских легенд» начала александровского царствования. Контекст охвативших Петербург слухов, — после внезапной кончины любовницы генерала Боура, имеющего репутацию «безнравственного подлого кутилы», но фаворита и друга цесаревича, — это первая годовщина убийства Павла I и ожидание знамения о конце династии: роковое происшествие с г-жой Араужо пришлось как раз на 10 марта.

Граф (1803) Евграф Федотович Комаровский (18 [29] ноября 1769, Санкт-Петербург — 13 [25] октября 1843, Орёл) — русский генерал от инфантерии (1828), генерал-адъютант, автор мемуаров о событиях 1786—1833 гг., которые отличаются живостью изложения. 1Граф Евграф Федотович Комаровский родился в Санкт-Петербурге 18 ноября 1769 года, умер 13 октября 1843 года. Генарал от инфантерии - 1828. Генерал-адьютант - 1801.
Из дворянского рода польского происхождения, известного с 1-й половины XVII века. Сын чиновника Дворцовой канцелярии, небогатого помещика Федота Афанасьевича Комаровского (1728-1776) от брака с Ульяной Ивановной Зиновьевой (1732-1770). Получил домашнее образование, затем воспитывался в частных пансионах в С-Петербурге. В детстве записан сержантом в Лейб-гвардии Преображенский полк, а затем переведён в Лейб-гвардии Измайловский полк. В 1787 году назначен курьером к графу А.А. Безбородко, ездил с дипломатической почтой в Париж, Лондон, Вену, Кобленц. В августе 1792 года произведён в прапорщики Лейб-гвардии Измайловского полка. В ноябре 1796 года в чине капитан-поручика назначен адьютантом к Великому Князю Константину Павловичу, состоявшему шефом Лейб-гвардии Измайловского полка. В сентябре 1798 году произведён в полковники и награждён орденом Св. Анны 3-й степени. В 1799 году сопровождал Великого Князя в Итальянском и в Швейцарском походах, участвовал в сражениях при Бассиньяно и на реках Тидонне, Треббии, Нуре и др., находился в авангарде отряда князя П.И. Багратиона. В ноябре 1799 года за отличие произведён в генерал-майоры, награждён орденом Св. Анны 2-й степени с бриллиантами. Подпав под немилость Императора Павла I, был отставлен от Великого Князя Константина Павловича и в мае 1800 года назначен комендантом Каменец-Подольской крепости.
В июле 1801 года, вскоре после воцарения Императора Александра I, пожалован в генерал-адьютанты. По словам Великого Князя Николая Михайловича, он в это время "пользовался расположением Александра, которое ослабело с годами. Видной роли он никогда не играл...". В 1802 году назначен помощником Санкт-Петербургского военного губернатора графа М.Ф. Каменского и начальником столичной полиции. В начале 1803 года состоял при находившимся в С-Петербурге австрийском эрцгерцоге Иосифе, брате Императора Франца I, и по его представлению в мае 1803 года возведён, с нисходящим его потомством, в графское Римской империи достоинство. В 1807-1809 годах по состоянию здоровья находился за границей, жил в Вене, Париже.
7 июля 1811 года генерал-адьютант граф Комаровский был назначен инспектором вновь учреждённой внутренней стражи. 7 февраля 1816 года наименован командиром Отдельного корпуса внутренней стражи, которым командовал до 6 декабря 1828 года. Во время Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов русской армии 1813-14 годов ему было поручено заниматься сбором лошадей и рекрутов в юго-западных губерниях России. В августе 1816 года произведён в генерал-лейтенанты. В ноябре 1824 года по случаю бедствия от наводнения, постигшего Санкт-Петербург, состоял временным военным губернатором Петербургской и Выборской сторон города и за быстрое приведение их в порядок награждён Золотой табокеркой, осыпанной бриллиантами, с портретом Императора.
14 декабря 1825 года, в день присяги Императору НиколаюI и восстания декабристов, находился при Императоре и участвовал в подавлении восстания. В 1826 году входил в состав Верховного уголовного суда над декабристами. В июне 1828 года произведён в генералы от инфантерии и освобождён от обязанностей командира Отдельного корпуса внутренней стражи. В октябре 1828 года назначен сенатором. В конце жизни писпал свои "Записки", охватывающие период с 1769 по 1833 годы. Кавалер ряда высших российских орденов: Св. Анны 1-й степени (1806), Св. Александра Невского (1825).
Скончался на 74-м году жизни в с. Городище Орловского уезда Орловской губернии.
Комаровский, по характеристике Б.М. Энгелбгарта, был "ловкий придворный... до кончиков пальцев исполненный царедворского лукавства", которого "всё происходящее интересует лишь постольку, поскольку оно вносит перемену в дворцовые отношения".
От брака (с 1802) с Елизаветой Егоровной Цуриковой (ум. 1847), получившей в 1817 году орден Св. Екатерины 2-й степени, имел детей:
графа Егора Евграфовича (1803-1875), надворного советника, цензора Петербургского комитета иностранной цензуры;
графа Александра Евграфовича (1808-1813);
графа Владимира Евграфрвича (1809-1813);
графа Павла Евграфовича (1812- ?);
графа Алексея Евграфовича;
графиню Анну Евграфовну (1806-1872), замужем за генералом от инфантерии, генерал-адьютантом С.П. Шиповым;
графиню Евдокию Евграфовну (1805-1806);
графиню Софью Евграфовну, замужем за Комовским. 2 Во время правления Николая I генерал-адъютант Комаровский становится сенатором, но уже в 1830 году уходит в отставку.
Именно тогда граф (титул он получил по представлению австрийского эрцгерцога Иосифа) уезжает в свое имение Городище, полученное им в качестве приданого после женитьбы на Елизавете Цуриковой, где сразу же проявляет себя не как царедворец и служака, а как истинный сельский хозяин.
Евграф Федотович Комаровский построил в Городище лазарет, суконную фабрику, появились здесь господский дом, хорошие дороги, конный завод и даже крепостной театр.
Граф любил природу, и созданный им усадебный английский парк стал настоящим украшением окрестных мест.
«Имение... – замечательное по своему полеводству, скотоводству, конскому заводу, лесоводству и сыроварне», – это уже отзыв начала XX века.
Евграф Комаровский был неравнодушен к искусству: он собрал в имении коллекции старинных книг, картин, монет, бесследно исчезнувших в годы гражданской войны. Живя в Городище, он, с юности склонный к писательству, начал работу над воспоминаниями о своей богатой событиями жизни. «Записки» Комаровского, охватившие большой период (с 1769 по 1833 годы), вызвали огромный интерес у современников.
Генерал-адъютант, образцовый хозяин, Евграф Федотович Комаровский умер в Орле в 1843 году, но завещал похоронить себя там, где жил все последние годы – в Городище, в склепе Успенской церкви, построенной им же.
Мало что осталось сейчас от красивейшей усадьбы. Нет давно ни величественной Успенской церкви, ни господского дома, ни фруктового сада, ни прудов, ни даже могилы графа. Сохранились лишь два здания, в одном из которых долгое время располагалась школа. В Городищенской восьмилетке я сам учился с пятого по восьмой класс, каждый день приходя в неё из своей родной деревни Бунино.
Когда в Городище для уже средней школы построили новое здание, то на нём в 1999 году была помещена мемориальная доска, отметившая пребывание в селе Евграфа Федотовича Комаровского.
И до сих пор в Графском лесу, неподалёку от посёлка Комаревец, местные и приезжие кладоискатели пытаются найти якобы спрятанные перед смертью Комаровским большие сокровища.
Подразделение:


Свита Его Императорского Величества

Внутренняя стража

Пехота

Армия

Российская Империя


Награды:


Св. Иоанна Иерусалимского

Св. Георгия 4-й ст.

Св. Владимира 2-й ст.

Св. Анны 3-й ст.

Св. Анны 2-й ст. с алмазами

Св. Анны 1-й ст.

Св. Александра Невского

Медаль дворянская в память войны 1812 г.

Золотая табакерка с портретом Императора и бриллиантами

Следующего!

Фёдор Фёдорович Шуберт (нем. Friedrich Theodor Schubert, 12 февраля 1789 год, Санкт-Петербург — 15 ноября 1865 год, Штутгарт, Германия) — выдающийся учёный-геодезист, генерал от инфантерии, директор Военно-топографического и гидрографического депо, первый руководитель Корпуса военных топографов, почётный член Морского учёного комитета, член Императорского Географического общества. 1Ф. Ф. Шуберт родился в Санкт-Петербурге и был единственным сыном выдающегося астронома, академика, директора библиотеки Российской Академии наук — Фёдора Ивановича Шуберта (1758—1825) от брака с баронессой Луизой Фредерикой Кронгельм (1764—1819). До одиннадцатилетнего возраста он воспитывался дома. Обучением подростка занимались лучшие учителя и сам Ф. И. Шуберт. Особое внимание уделялось изучению математики и иностранных языков. В 1800 году Шуберт поступил в St.Petri-Schule, не закончив которую, он в июне 1803 года, в возрасте 14 лет был определён колонновожатым при свите его Императорского Величества по квартирмейстерской части. Инженер-генерал П. К. Сухтелен, начальник квартирмейстерской службы армии, сумел привить юноше интерес к топографии и геодезии, который сохранился в нём до конца дней. В 1804 году Шуберт, в должности колонновожатого[1] Свиты Его Императорского Величества по квартирмейстерской части был командирован для астрономических и геодезических работ сначала в Полоцк, а затем в Олонецкую и Архангельскую губернии. В 1805 году Шуберт вместе с отцом сопровождал посольство графа Головкина в Китай, причём в пути занимался астрономическими вычислениями и составил топографический маршрут путешествия. В 1806 году Шуберт получает командировку в Нарву и Ревель для геодезической съёмки. Начавшиеся военные действия на время приостановили его научную деятельность, и с кампании 1806—1807 гг. начинается его боевая служба. В качестве подпоручика Генерального штаба он принимал участие в сражении под Прейсиш-Эйлау, был тяжело ранен в грудь и левую руку и за отличие получил Орден Св. Владимира 4-й степени с бантом.

По выздоровлении Шуберт, уже в чине поручика, был назначен в действовавшую в Финляндии армию графа Буксгевдена. Здесь, во время русско-шведской войны 1808—1809 годов, он принимал участие в сражениях при Форсбю, Дегердале, Ревергольме и Толснесе и был при взятии крепости Гангеуда. В феврале 1809 г. с колонной генерал-майора Сазонова Шуберт перешёл по льду на Аландские острова, а летом того же года, состоя при канцлере, графе Румянцове, работал по налаживанию дипломатическим отношений со шведским кабинетом. Затем через несколько месяцев Шуберт был назначен в депо по квартирмейстерской части, а в следующем году получил командировку в Або для производства топографической съёмки Финляндии.

В 1810 году Шуберт снова принял участие в военных действиях, на этот раз в молдавской армии графа Каменского 2-го. В войне против турок Шуберт был при осаде крепости Силистрии, штурме Рущука, в сражениях под Шумлой и при селении Ботине (причём в последнем был легко ранен пулей в ногу), участвовал в экспедиции отряда генерал-майора графа Воронцова и, наконец, во взятии городов Ловчи, Плевны и Сельви. За выказанное отличие Шуберт был награжден капитанскими эполетами и золотой шпагой «За храбрость».

Во время Отечественной войны 1812 года Шуберт в звании квартирмейстера 2-го кавалерийского корпуса находился в ведении ген.-адъютанта барона Корфа. Корпус состоял в авангарде 1-й армии и принимал участие в сражениях под Свенцянами, Витебском, Смоленском и Бородиным, где Фёдор Фёдорович получил ранение. В рапорте о действиях корпуса во время Бородинской битвы Корф отметил Шуберта, помогавшего ему под жесточайшим картечным огнём удержать, приведённые в расстройство кавалерийские полки, подавая пример солдатам своей храбростью[2].Затем в составе корпуса графа Милорадовича, Шуберт участвовал в сражениях при Чирикове, Воронове, Ванкове, Тарутине. Во время преследования французов Шуберт участвовал в сражениях под Малым Ярославцем, Вязьмой и Красным. За кампанию 1812 г. Шуберт был награждён Орденом Св. Анны 2-й степени, тем же орденом, осыпанным алмазами, чином подполковника и дважды Высочайшей благодарностью. В 1813 году, находясь в том же корпусе гр. Милорадовича, он участвовал в обложении крепости Глогау, в сражениях при селениях Предени и Вальтгейме, под Дрезденом, Бишофсвердом, Бауценом, Рейхенбахом, Цоптеном, Кацбахом, Вартенбургом и в других делах силезской армии. Наконец, Шуберт сражался под Лейпцигом. Исполняя важные поручения по Генеральному штабу, он обратил на себя внимание союзных главнокомандующих и был награждён прусскими орденами «За заслуги» и Красного Орла 3-го класса, шведским орденом Меча и чином полковника.

В 1814 г. Шуберт, находясь в армии Блюхера, принял участие в делах под Сезаном, Нельи, Фершампенуазом, Парижем и, по возвращении войск в Россию, был назначен обер-квартирмейстером гвардейского пехотного корпуса, но с открытием кампании 1815 г. был с тем же званием переведён в гренадерский корпус и в армии фельдмаршала Барклая-де-Толли направился к Рейну. Состоя в русском авангарде, находившемся под начальством генерал-адъютанта гр. Ламберта, Шуберт участвовал в блокаде крепости Метца и в нескольких делах под ней. После вторичного занятия Парижа союзными войсками он получил командировку в Арденны и Аргоны для военного обозрения обеих горных цепей, по выполнении которой участвовал в общем смотре русских войск под Вертю. Вскоре за тем он был назначен квартирмейстером корпуса войск, оставленного временно во Франции под начальством графа Воронцова, причём в этом звании занимался топографическими работами и сделал съёмку пространства между реками Шельдой и Маасом.
В 1819 году Ф. Ф. Шуберта назначают начальником 3-го отделения Военно-топографического депо Главного штаба, а с 1820 года он становится начальником триангуляции и топографической съёмки Петербургской губернии и в этом же году получает звание генерал-майора. В 1822 году Ф. Ф. Шуберт разрабатывает проект положения о Корпусе топографов и вскоре становится первым директором вновь учреждённого Корпуса. Спустя 3 года его назначают управляющим, а с 1832 года — директором (до 1843 года) Военно-топографического депо Главного штаба, одновременно, получив обязанности генерал-квартирмейстера Главного штаба, а также членом Совета Академии Главного штаба. Следует заметить, что в период временного отсутствия начальника Главного Штаба, его обязанности выполнял Директор военно-топографического депо. Помимо этих должностей Ф. Ф. Шуберт с 1827 по 1837 год был также и начальником Гидрографического депо Главного Морского штаба Его Императорского Величества. Управление этими учреждениями Фёдор Фёдорович успешно совмещал с рядом других не менее ответственных обязанностей.

Он руководит обширными тригонометрическими и топографическими работами в целом ряде губерний, занимается организацией издания «Записок Военно- топографического депо» (ежегодное издание, выходившее вплоть до начала 1920-х голов) и «Записок Гидрографического депо»; составляет и издаёт «Руководство для исчисления тригонометрической съёмки и работ Военно-топографического депо», которое служило основным пособием для топографов на протяжении нескольких десятилетий. 20 июня 1827 года Ф. Ф. Шуберт был избран почётным членом Петербургской Академии наук, а в 1831 году за отличие по службе его производят в генерал-лейтенанты. Большое значение получают картографические труды Фёдора Фёдоровича, особенно изданная им на 60 листах десятивёрстная специальная карта Западной части России, известная под именем «Карты Шуберта», гравированные планы Москвы и Петербурга, а также его работы, посвящённые изучению вида и размеров Земли.

В 1845 году Ф. Ф. Шуберт становится генералом от инфантерии, а в следующем году его назначают директором Военно-учёного комитета Главного штаба, которым он руководил до его упразднения в 1859 году. При таком обилии ответственных должностей Ф. Ф. Шуберт не только прекрасно справлялся с возложенными на него обязанностями, но и вносил много нового в деятельность каждого учреждения, в котором ему приходилось работать, поэтому его вклад в развитие отечественной военно-топографической службы был весьма значителен, а авторитет в учёном мире очень велик. Свободное от государственной службы время Фёдор Фёдорович посвящал нумизматике (в 1857 году им был опубликован капитальный труд по этому вопросу). Он в совершенстве владел четырьмя языками, прекрасно разбирался в музыке и живописи, был разносторонним, трудолюбивым и культурным человеком. 12 февраля 1889 года в Санкт — Петербурге прошла выставка, посвящённая юбилею Ф. Ф. Щуберта, о чём повествует «Каталог карт, планов и съёмок, выставленных в Конференц-зале императорской Академии наук в столетнюю годовщину дня рождения почетного члена Академии наук и бывшаго начальника военно-топографическаго депо генерала-от-инфантерии Ф. Ф. Шуберта», изданный в 1889 г. в Петербурге. Его имя выгравировано на юбилейной медали «В память пятидесятилетия Корпуса военных топографов. 1872».
В 1820 году женился на баронессе Софье Александровне Раль (1801—1833), дочери барона Александра Александровича фон Раля (1756—1833) от брака с Елизаветой Александровной Мольво (1768—1843). Таким образом генерал породнился с мужем её сестры Аделаиды — журналистом О. И. Сенковским а также с мужeм другой сестры, Александры, художником А. П. Брюлловым.

Как все дети придворного банкира барона А. А. Раля, Софья получила прекрасное домашнее воспитание и образование, на которое отец не жалел денег, унаследовала его любовь к музыке. Дом Ралей, как впоследствии и дом Шубертов, был одним из заметных музыкальных центров пушкинского Петербурга.
В браке у Шубертов родилось шестеро детей, из которых двое сыновей умерли малолетними.
Елизавета (1820—1879), вышла замуж за генерал-лейтенанта Василия Васильевича Корвин-Круковского (1801—1875), их дочери — знаменитый математик С. В. Ковалевская и писательница, участница Парижской Коммуны А. В. Жаклар, а их сын — генерал Ф. В. Корвин-Круковский.
Софья (1822—1892)
Александра (1824—1901), жена Николая Фёдоровича Аделунга (1809—1879), секретаря вел. кн. Ольги Николаевны, служившего в Министерстве иностранных дел.
Фёдор (1831—1877), получил домашнее образование, окончил Петербургский университет по математическому отделению, служил в Военном министерстве.
С незамужней сестрой Софьей унаследовал дом Шубертов на Первой линии Васильевского острова, где частым гостем был Ф. М. Достоевский. Фёдор Фёдорович пользовался обожанием своих сестер и многочисленных тетушек. В семье его называли Оракулом и обращались к нему во всех серьёзных жизненных ситуациях.

Продолжай, Алекс.

Гавриил Александрович Игнатьев (1768 – 24 марта 1852), российский командир эпохи наполеоновских войн, генерал от артиллерии. 1
Игнатьев 1-й Гавриил Александрович (1768-1852) – генерал от артиллерии (21 апреля 1829 года). Родился в 1768 году, происходил из дворян Петербургской губернии, 16 января 1782 года в возрасте 13 лет поступил в Артиллерийский и Инженерный шляхетский корпус, 3 сентября 1785 года выпущен на действительную службу прапорщиком Инженерного корпуса. Находился при инженерных работах по строительству Северо-Екатерининского канала, принимал участие в русско-турецкой войне 1789-1791 годов, в декабре 1790 года за отличие при штурме крепости Измаил награждён чином подпоручика, в 1793 году направлен в состав российского посольства в Константинополе, в 1794 году отличился при подавлении польского восстания генерала Костюшко (Tadeuch Kosciuszko), в 1799 году под командой Александра Васильевича Суворова участвовал в Итальянском и Швейцарском походах, 11 октября 1799 года – полковник. С марта 1800 года по 15 июля 1801 года – командир 8-го артиллерийского полка, принимал участие в кампаниях 1805, 1806 и 1807 годов против французов, сражался при Амштеттене (Amstettin), Кремсе (Krems), Аустерлице (Austerlitz) и Остроленке (Ostroleka), 16 марта 1808 года – генерал-майор. С 1810 года руководил работами по укреплению Бобруйской крепости, при приближении неприятеля в 1812 году возглавил оборону крепости и занял пост Бобруйского военного губернатора, деятельно собирал и сообщал главнокомандующему князю Михаилу Илларионовичу Кутузову сведения о численности и передвижениях неприятеля, передал для снабжения действующей армии значительное количество продовольствия, а после изгнания французов из России управлял Минской губернией и энергичными мерами восстанавливал порядок в крае. С 1815 года командовал артиллерией 6-го и 2-го пехотных корпусов, 20 сентября 1821 года – генерал-лейтенант, 8 апреля 1826 года – директор Артиллерийского департамента Военного министерства, 21 апреля 1829 года – генерал от артиллерии, 24 июля 1833 года – член генерал-аудитората Военного министерства. Умер 24 марта 1852 года в возрасте 83 лет, похоронен на Смоленском православном кладбище Санкт-Петербурга. Награждён орденами Святого Георгия 4-го класса (26 ноября 1808 года), Святой Анны 1-й степени (27 декабря 1811 года), Святого Владимира 2-й степени (8 сентября 1813 года) и Святого Александра Невского (6 декабря 1830 года). Имел сына Андрея (1802-1879), генерала от артиллерии с 1878 года.

Продолжай, Алекс.

вопрос загадка кто будет слудующей 500 личностью . на картине уже все герои были мной выставлены кроме одного , он удостоился чести быть юбилейный 500 .

Наверное тот крестьянин, который избу в аренду для проведения военного совета сдал.

нет не правильно подумай и не торопись

Неужели САМ?

сам кто ? ВВП ?